МУНИЦИПАЛЬНОЕ АВТОНОМНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА №3

Что такое ко-терапия? – Сообщество психологов INTEGRATIO

Фрагмент из книги «Групповая психотерапия» Римантаса Кочюнаса, посвященный работе в формате ко-терапии. Несмотря на то, что Кочюнас рассматривает этот формат узкоспециализированно (с точки зрения использования его в работе с группами), однако из текста можно получить общее представление об особенностях данного терапевтического подхода, его сильных сторонах и узнать мнение специалистов.

«…На какой основе два терапевта могут работать вместе? Haley (1963) описал дополняющий и симметричный типы ко-терапии. Примером дополняющего типа ко-терапии является совместная работа в группе опытного и начинающего терапевта, учителя и студента. В ко-терапии симметричного типа оба партнера равны. Но в любом случае совместная работа двух специалистов должна основываться на стремлении согласовывать свои личностные особенности и профессиональные навыки для общей цели. Поэтому работающие вместе должны ценить человеческие качества друг друга, понимать используемые ими методы и ориентироваться на общие психотерапевтические цели группы. Главное – взаимное уважение и доверие. Не столь важно, чтобы терапевты были хорошими друзьями; намного важнее нормальные рабочие отношения, позволяющие постоянно обсуждать проблемы совместной работы. Если есть взаимное уважение и понимание, даже терапевты различных стилей могут успешно работать вместе.

Ко-терапия позволяет испытать уникальные преимущества общей работы мужчины и женщины. Работающая совместно пара “воссоздает” в группе структуру первичной семьи, когда у группы есть “отец” и “мать”. Для большинства участников это повышает эмоциональный “заряд” группы. Совместная работа мужчины и женщины в группе может быть незаменимой моделью равноправного сотрудничества с обоюдным уважением, без эксплуатации или сексуализации отношений. Она также расширяет возможности отождествления участников. Как отмечает Schonbar (1973), участники склонны отождествляться с терапевтом того же пола, но проблемами более охотно делятся с терапевтом противоположного пола. По мнению Vinogradov и Yalom (1989), у участников группы нередко возникают разнообразные фантазии по отношению к паре терапевтов, напр., каково распределение психотерапевтической силы между терапевтами, имеют ли они сексуальные отношения и т.п. В зрелой группе возможно открытое обсуждение этих фантазий, когда затрагивается вопрос силы и секса в отношениях мужчины и женщины.

Что в первую очередь должны сделать два человека, решившие вместе вести группу? Как отмечает Corey (1987), они обязаны:
1. перед началом совместной работы лучше познакомиться лично и профессионально, если перед этим не были близко знакомы,
2. обсудить, каких теоретических установок они придерживаются и как понимают групповую терапию, какой опыт работы с группами имеется у каждого из них, какое влияние на будущую работу может оказать их стиль руководства,
3. обменяться мнениями о сомнениях или опасениях, касающихся общей работы, обсудить, как и чем будут дополнять друг друга,
4. сказать друг другу о своих сильных сторонах и недостатках и обсудить, какое влияние это может оказать на совместную работу,
5. согласовать свои этические требования к работе с группами.

Также важно договориться встречаться несколько раньше перед каждой встречей, чтобы иметь возможность обменяться мнениями относительно будущей встречи, и после каждой встречи группы, с тем чтобы обсудить состоявшуюся встречу. Предварительное обсуждение этих вопросов поможет терапевтам избежать непредвиденных разногласий во время работы с группой.

Возникает вопрос: должны ли ко-терапевты быть во всем единодушны или между ними могут быть разногласия? Трудно все предвидеть заранее, поэтому в ходе встречи группы мнения терапевтов могут и разделяться. Желательно, чтобы они открыто высказывали несогласие друг с другом и возникающие в связи с этим чувства и напряжение. Открытое выражение чувств и конструктивное решение взаимных разногласий (а оно обязано быть именно таким) могут быть моделью аутентичных межличностных отношений для участников группы. Однако ко-терапевты должны контролировать свое поведение и особенно избегать конкуренции между собой (к примеру, за симпатии участников), так как участники могут воспользоваться ею в манипуляционных целях. Но, как отмечают Vinogradov и Yalom (1989), в группах психически больных и в начальной стадии работы психотерапевтических групп участникам трудно принять разногласия терапевтов.

Среди преимуществ ко-терапии следует упомянуть следующие:
1. Участники группы получают взгляд двух компетентных лиц на одну и ту же ситуацию, и это дает возможность увидеть ее в более широкой перспективе.
2. Если группу ведут мужчина и женщина, это дает возможность участникам “воссоздать” модель своей семьи и более продуктивно использовать один из психотерапевтических факторов группы – коррекцию опыта первичной семьи.
3. Взаимоотношения терапевтов могут быть ценной моделью межличностных отношений для участников группы.
4. Ко-терапевты имеют возможность обмениваться мнениями о ходе работы в группе, профессионально совершенствоваться в совместной деятельности.
5. Совместная работа двух терапевтов уменьшает возможность появления “синдрома сгорания”, особенно при работе с трудными группами, к примеру, с психически больными людьми.
6. Ко-терапевты могут помочь друг другу, когда один из них становится объектом нападок со стороны отдельных участников или всей группы. В таких случаях другой терапевт может частично направить на себя злость участников, помочь им разобраться в ее истоках и смысле.
7. Присутствие ко-терапевта важно, когда один из терапевтов испытывает чувства контрпереноса. Их обсуждение после встречи группы может помочь составить более объективное представление о природе этих чувств.
8. Ко-терапия помогает избежать прекращения работы группы в случае болезни или отъезда куда-либо одного из терапевтов».

С полным текстом книги можно ознакомиться в Психологической библиотеке.

Размышления о ко-терапии. Часть 1

Автор: Юлия Верятина

психолог, гештальт-терапевт
сентябрь 2012, г. Пермь

Я хочу поделиться своим опытом ко-терапии и размышлениями о нём. Отмечу, что в этом рассказе я буду использовать термин «ко-терапия» как в отношении ведения терапевтических групп, так и в отношении ведения учебных групп подготовки гештальт-терапевтов, где ведущий группы называется тренером, а со-ведение может быть названо «ко-тренерством». Я объединяю всё это в одно понятие, потому что, во-первых, в рамках базового курса мы также выступаем в роли групповых терапевтов на первой ступени (если ведём курс в традиционном формате), а во-вторых, термин «ко-терапия» я трактую сейчас для себя широко — как сотрудничество двух терапевтов (супервизоров, тренеров) в совместном ведении группы, будь то терапевтическая группа с регулярными встречами, супервизорская группа, небольшой мастер-класс, разовый семинар или продолжительная обучающая программа.

На сегодняшний день мой опыт ко-терапии для меня уже довольно разнообразный и включает в себя со-ведение групп с регулярными еженедельными встречами с циклом жизни от 1,5 месяцев до 3х лет, а также со-ведение групп на интенсивах, когда в ко-терапии с одним коллегой работаем по 3 дня. Я еще не работала в ко-терапии с семьями. И только сейчас любопытство к этой форме работы начинает трансформироваться в желание найти партнёра для такой работы (не в тренировочном режиме на семинарах, а в рабочем, с реальными клиентами).

Потребность в ко-терапии.
Оглядываясь назад и осмысляя свой опыт, я в первую очередь замечаю свой интерес к обнаружению потребности, из которой или для удовлетворения которой создаётся ко-терапевтическая пара. Я думаю, что в сотрудничестве с коллегой-терапевтом удовлетворяется много потребностей и это сотрудничество многофункционально. Но в то же время мне кажется, что в формировании намерения работать в ко-терапии, можно обнаружить на разных этапах развития терапевта разные ведущие потребности — потребности, которые более «заряжены», чем другие. Во всяком случае, это я вижу в своём опыте.

Я вспоминаю, что наиболее актуальной моей потребностью в первом опыте ко-терапии была потребность в безопасности. Я хотела вести группу, и мне было страшно делать это одной. Вести группу вдвоём казалось более перспективным занятием. Причём, под перспективностью я здесь понимаю не только перспективность для группы (полезность наших встреч для участников группы), но и перспективность для меня как терапевта в том смысле, насколько тревога будет переносима для меня и получится ли у меня что-либо. В общем-то, конечно, эти две перспективы тесно связаны — поглощенный тревогой терапевт вряд ли может быть сильно полезен клиенту. Выбирая ко-терапевта, я ориентировалась в первую очередь на то, насколько мне спокойно и безопасно будет работать с ним. И в сотрудничестве с коллегой, с моей стороны, насколько я помню, было довольно много беспокойства о безопасности. Это, в частности, влияло на отношение к конфликтам между нами в процессе работы и на способы их разрешения. Вокруг потенциальных и актуальных конфликтов было много тревоги. Конфликты казались угрожающими как безопасности нашей пары, так и безопасности группы. Не могу сказать, что они однозначно избегались, но в любом случае они воспринимались мной как нежелательное и опасное явление.

В процессе нашей совместной работы с коллегой оказалось, что кроме ощущения безопасности, ко-терапия хороша и тем, что в ней возникают отношения близости — опыт совместности, сопричастности к общему делу, разделённости с коллегой своего опыта. Последнее, на мой взгляд, довольно важная и ценная «штука» для нашей профессии — ведь очень большую часть своей работы терапевты делают, как правило, в одиночку, проводя рабочее время наедине с клиентом или группой клиентов без непосредственного участия коллег. Вообще это оказалось очень интересно и живо — обсуждать то, что происходит с тем, кто видит это вместе с тобой, вместе строить гипотезы, делиться мнениями, соглашаться и спорить друг с другом, принимать тактические и стратегические решения в ведении группы в результате таких обсуждений.

Когда потребность в безопасности была достаточно удовлетворена в работе с группами (в частности, благодаря именно первому опыту ко-терапии), в фокусе моего внимания оказалось как раз вот это совместное творчество. В то время у меня была идея создания тематической психологической группы на несколько встреч. Однако я замечала, что мне не хватает вдохновения на преобразование общей идеи в ориентировочную программу занятий. Обращаясь к своему первому опыту ко-терапии, я почувствовала, как нуждаюсь в совместном диалоге и совместном творчестве при подготовке программы. С этого переживания начался мой новый опыт ко-терапии и создание нового дуэта.

Интересно, что и выбор ко-терапевта отличался в этот раз от предыдущего. Если в первый раз я решалась сотрудничать не просто с симпатичным мне коллегой, но еще и с тем, с кем у меня есть какие-то отношения и ощущение безопасности в них, то в этот раз выбор был более рисковый — мы были мало знакомы, обычно больше наблюдая друг друга со стороны (в профессиональных группах), и выбор был основан только лишь на человеческой симпатии и интересе. И еще — на желании больше познакомиться с коллегой, стать ближе друг к другу. О том, насколько мы сможем сработаться и не мешать друг другу в процессе, были только фантазии, не подтвержденные опытом. Если в первый раз со своим первым ко-терапевтом, прежде чем вести рабочую группу вместе, мы попробовали поработать в со-ведении («пробной» группой выступила группа коллег), то в этот раз с моим новым партнёром никаких предварительных проб не было. В целом, напрашивается интересная заметка по поводу уже сказанного. Создавая второй терапевтический дуэт в своей жизни, я точно была более готова к риску, была более свободна от тревоги. А это в свою очередь, на мой взгляд, тесно связано с возможностью творчества. Ведь возможность для творчества тем больше, чем меньше рамок, ограничений и, конечно же, чем более безопасно мы себя чувствуем. И если в первый раз творчество в ко-терапии было для меня открытием, то во второй раз ради него и ради более большей близости с коллегой всё и организовывалось. В некотором смысле, совместное творчество оказалось хорошим поводом для более близкого знакомства.

Новое интересное открытие о ко-терапии поджидало меня тогда, когда наше сотрудничество с коллегой завершилось. Мы вместе провели две тематические группы, после чего моя коллега по семейным обстоятельствам взяла паузу, а я через некоторое время собрала новую группу по нашей общей программе. Тогда, уже начав занятия с новой группой, я очень остро почувствовала, как её не хватает. И дело было даже не только в том, что не хватает её мне в качестве партнёра, с которым можно поговорить, делать что-то вместе. Я вдруг стала замечать, как я в какие-то моменты группы грущу о том, что вот «здесь» и «здесь» могло быть по-другому, могло быть более полно и ярко для участников группы. Я ловила себя на мысли: «Как жаль, что они не знакомы с Катей. Если бы она была здесь, она бы сказала, сделала что-то еще — то, что не могу сказать или сделать я». В своём стиле работы, в своих взглядах, в индивидуальных особенностях мы с моим вторым ко-терапевтом были заметно разные. Иногда даже это создавало напряжение и дискомфорт, с которым приходилось иметь дело. Мы разбирались в сложившихся ситуациях, пытались понять друг друга, выясняли позиции. Не обошлось в нашем сотрудничестве и без конфликтов. Но теперь, работая одна, в новой группе я особенно оценила, как эти наши различия создавали для группы поле, более богатое и яркое по своим возможностям, чем когда ведущий один.

Сейчас, когда я пишу эти строки, я размышляю о различиях в ко-терапевтической паре. Ведь и в первом своём опыте мы не были похожи. Мой первый ко-терапевт был мужчина. И по характерам своим мы заметно отличались. Почему же сравнивая эти два опыта сотрудничества, отличия во второй паре я воспринимаю более яркими? Думаю, что здесь может быть несколько факторов. Во-первых, начнём с потребности в безопасности. Первый опыт, много тревоги. Возможно, переживание отличий было бы слишком будоражащим. Даже сейчас, вспоминая наше сотрудничество, я больше склонна акцентировать внимание на том, что мы делали вместе, в чём мы были схожи, в чём было наше взаимопонимание. Акцент на сходствах в ситуации тревоги помогает почувствовать себя спокойнее. Во-вторых, в новом дуэте нас было две женщины. Мне кажется, это имеет значение. В разнополом дуэте различия характера, возможно, воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, ведь ведущие отличаются полами. А вот в однополом разница характеров, энергетики, взглядов, может особенно бросаться в глаза. Плюс… профессиональная конкуренция женщин может выглядеть более конфронтационно, чем возможная профессиональная конкуренция между коллегами разного пола. Да, я говорю о сотрудничестве. Но кто будет отрицать, что даже в процессе сотрудничества мы явно или не явно конкурируем друг с другом? Вопрос только в том, имеет ли эта конкуренция созидательный характер или же, скорее, разрушительный. В-третьих, как я говорила, в этот раз я более рисково выбирала терапевта, меньше цепляясь за идею безопасности. И моя коллега была более активная в своих проявлениях, более конфронтирующая, более непредсказуемая для меня. И благодаря этому наши отличия больше проявлялись в процессе сотрудничества.

Сейчас мне кажется, что именно в этом втором опыте ко-терапии я впервые открыла особую ценность ко-терапии не для себя, как терапевта, а для группы. Конечно, может показаться странным, как я, ведущая, могу судить о ценности чего-то для участников группы. Ведь ценность — это то, что каждый открывает для себя сам (или хотя бы находит в себе подтверждение чему-то декларируемому извне). С другой стороны, я думаю, что как специалист со своим взглядом на терапию и своим пониманием сути терапевтического процесса, я могу иметь и какое-то своё представление о том, что является ценным, полезным, важным в терапии. К тому же, говоря о ценности ко-терапии для группы, я понимаю, что это открытие и своей новой ценности. Ценности различий между мной и моим коллегой-терапевтом, ценности осознания своих ограничений, ценности присутствия другого с отличным от моего опытом и взглядом на жизнь, профессию и просто повседневные вещи.

Этот опыт работы с коллегами в ко-терапии был для меня важным и запоминающимся. Это был этап начала профессиональной практики с группами, благодаря которому я открыла для себя и ко-терапию, и индивидуальную работу с группой. Начиная работать с коллегами, я обрела больше уверенности в себе, и созрела в решении начать индивидуальную работу с группами. А также у меня была замечательная возможность, работая в группах индивидуально, и одновременно продолжая работу в ко-терапии, сравнить эти две формы работы, обнаружить, что в каждой из них для меня привлекательно, а что сложно и менее вдохновляющее.

Возвращаясь к вопросу о потребностях, связанных с ко-терапией, я также хочу отметить, что описанный выше опыт оказал влияние на то, как я ориентировалась в выборе ко-терапевта в третий раз. Безусловно, меня волновали вопросы безопасности, и для меня была важна симпатия и интерес к потенциальному партнёру. Однако теперь в фокусе моего внимания появилось профессиональное признание по отношению к коллеге, представление о том, насколько взаимовыгодным будет наше сотрудничество, и желание сделать качественный совместный продукт. Последнее отдельно занимало мою голову, и я хотела, чтобы наша творческая пара была действительно богатой своими потенциальными возможностями.
Вообще, размышляя о своём опыте ко-терапии сейчас, вспоминая о тех «драйвах», которые в большей степени подпитывали меня в создании профессиональных дуэтов, я вспоминаю динамическую концепцию Данилы Хломова и описанные в ней метапотребности — в безопасности, привязанности и манипуляции (взаимодействии). Иногда мне кажется, что в моём опыте прослеживается какое-то движение от одной потребности к другой в процессе моего профессионального развития. Иногда мне кажется, что я как-то неосознанно притягиваю эту связь за уши, чтобы уложить свой опыт и размышления о нём в какую-то красивую, понятную или многим знакомую упаковку. С другой стороны, это не принципиально сейчас для меня — подгонять свой опыт под какую-то теоретическую концепцию. Я больше хочу просто рассказать о том, что прожила, что имеет для меня ценность и наполнено живыми переживаниями до сих пор. Может быть, вы найдете что-то похожее в своём опыте, может, мои описания окажутся чем-то полезным для вас в вашем предстоящем опыте ко-терапии или в осмыслении того опыта, что у вас уже есть.

Я думаю, что осознавание того, для удовлетворения каких своих потребностей терапевт ищет и выбирает ко-терапевта, какие из них являются наиболее важными, а какие менее важными в данной ситуации, это одна из тех основ ко-терапевтических отношений, от которой зависит, какими они будут.

Что же теперь? Теперь я столкнулась с интересным для себя новым опытом. Я работаю в ко-терапии с коллегой, продолжая наш совместный проект. Я работаю и самостоятельно с группами. И, похоже, сейчас я на перепутье. Сейчас я сталкиваюсь с тем, что ощущаю некоторый интерес, тягу к ко-терапии, но также замечаю и сложности в поиске ко-терапевта и образовании нового творческого тандема. Пока я не знаю, с чем это связано. С тем ли, что индивидуальная работа с группами и работа в ко-терапии стали иметь для меня равный вес и ценность — при этом, нет сил вести одновременно две группы, а выбрать, что мне милее, из этих двух форм работы сложно. Или я стала более опытна, а потому более избирательна, у меня появилось больше критериев выбора партнёра и это сужает круг поиска. Похоже, я также никак не могу найти, в чём же сейчас моя основная потребность в ко-терапии — не удаётся найти тот новый, актуальный на сегодня «драйв», на энергии которого я искала бы и выбирала партнёра. А если не очень ясна та самая, ведущая, потребность, то сложно ориентироваться и в выборе партнёра. Есть также у меня еще одна догадка, которая посетила меня прямо сейчас, в процессе создания этого текста. Несколькими строками ранее я неосознанно написала: «нет сил тянуть две группы одновременно». Возможно, ответ стоит поискать и здесь. Дело в том, что во всех ко-терапевтических проектах с моим участием, кроме одного, организатором группы была я. И, похоже, я очень сильно устала.

Думаю, что менеджерская часть сотрудничества, которая не имеет прямого отношения к работе психотерапевта, но без которой невозможна работа терапевта (во всяком случае, в частной практике), является важной темой внутри темы ко-терапии. Так почему бы не поговорить об этом?

Ко-терапия и организация группового проекта.
Для начала поясню, что я вкладываю в понятие «организация группы» или «менеджерские функции» («менеджерство» — такой у меня рабочий сокращенный термин). В это понятие входит:

1. Набор группы. Это реклама (как активная с очным выходом на аудиторию, так и пассивная — через объявления) и проведение собеседований с потенциальными участниками группы. Этот пункт я бы назвала основным. Поскольку набор группы — не только непростое дело, но и дело, от успешности которого зависит вообще сама возможность начала жизни проекта.
2. Решение всех финансовых вопросов с участниками группы — приём оплаты или предоплаты, в зависимости от того, каков контракт с группой.
3. Поиск помещения, решение вопросов аренды (если нет личного кабинета или группа слишком большая для него).
4. Если один или оба ко-терапевта приезжие, то необходимо решение вопросов, связанных с покупкой билетов, а также решение вопроса с обеспечением трансфера и проживания (поиск гостиницы, съёмной квартиры, других вариантов).
5. Бухгалтерия. Отслеживание бюджета группы, учёт доходов и расходов, отчётность.

По сути, я вижу 3 варианта распределения усилий по организации группы в ко-терапии:

1. Функции организатора берет один из участников терапевтического дуэта. Другой лишь принимает участие в ведении группы — то есть, собственно, в терапевтическом процессе.
2. Функции организатора распределены на двоих.
3. Функции организатора поручены третьему лицу.

Каждый из этих вариантов можно обдумать, обсудить, попробовать на практике. Поскольку моё эссе посвящено всё же теме ко-терапии, а не организации работы терапевтов, то третий вариант я, обозначив, оставлю нераскрытым. Мне кажется, когда организатором группы является третье лицо, менеджерские вопросы в наименьшей степени влияют на динамику ко-терапевтических отношений. Поэтому данный вопрос я оставлю для отдельной статьи, посвященной вопросам организации групп или даже работы терапевта, в целом.

Как я уже говорила, большая часть моего опыта ко-терапии устроена так, что организатором групп являлась и являюсь я. Поэтому об этом я могу рассказать больше всего и, как говорится, с душой.

Первое, что для меня важно: организация рабочего процесса и самой возможности его осуществления — это труд. И это труд довольно кропотливый, требующий много времени и энергии. Это также труд, требующий определенных технических и психологических навыков. Далеко не все умеют это делать достаточно хорошо, и очень многие не решаются даже начать учиться. Поэтому, на мой взгляд, организация рабочего процесса является не менее ценным вкладом в ко-терапию, чем сама терапевтическая работа партнёров. Этот вклад стоит оценивать и учитывать. И если организаторские функции берёт на себя один из партнёров, то имеет значение, вознаграждается ли этот труд материально или же уравновешивается каким-то иным вкладом в сотрудничество со стороны второго партнёра (и насколько это легализовано, открыто обсуждено между партнерами). Например, в бюджете группы учитывается менеджерский гонорар или организаторский вклад одного партнёра уравновешивается статусом и опытом другого партнёра (это может быть в случаях, когда в ко-терапии работают коллеги с разным профессиональным стажем — скажем, опытный терапевт и начинающий терапевт, терапевт-стажёр). По сути дела, в нашей фрилансерской практике организатор является тем человеком, который создаёт рабочее место для терапевта на время группового проекта. Я думаю, что для молодых начинающих терапевтов, начинающих тренеров, которые набирают группы и организуют работу проекта, осознание этого момента может быть довольно важным в определении своего вклада в ко-терапию с более опытным коллегой.

Выполнение организаторских функций одним из ко-терапевтов, безусловно, отражается на групповых процессах и взаимодействии участников с ведущими группы. С одной стороны, терапевт-организатор может быть в некотором роде более близок участникам, чем второй терапевт. Судите сами: взаимодействие по поводу рекламы, когда потенциальные участники звонят и задают вопросы, собеседование с каждым участником перед началом работы группы, взаимодействие по вопросам оплаты, предоплаты и т.д. — в любом случае всё это приводит к более частому контакту участников именно с данным терапевтом и к развитию отношений с ним. В случае, когда один ко-терапевт приезжий, а терапевт-организатор нет, участники группы склонны обращаться по организационным вопросам к тому, кто ближе территориально. Даже если есть договоренность, что по каким-то вопросам, связанным с жизнью группы, можно обращаться к обоим ведущим. С другой стороны, поле отношений «участник-организатор» является плодородным для проекций и отыгрывания участниками группы своих неразрешенных конфликтов, связанных со свободой и ограничениями, правилами и ответственностью, а также властью. В этом смысле терапевт-организатор становится «привлекательной» фигурой для определенных переносных реакций — выражения агрессии, проецирования насилия и властности, проигрывания своих паттернов сопротивления власти (в частности, через сопротивление принятию каких-то организационных решений). Ну и не стоит отбрасывать то, что сама по себе тема денег в отношениях (которая является неотъемлемой частью организационных вопросов) в той или иной степени связана с напряжением и агрессией, с вопросами регулирования границ. Поэтому и без проекций участников не раз может возникнуть ситуация в течение жизни группы, когда напряжение, возникшее в поле «участник — организатор» будет переноситься участниками в поле «участник — терапевт-организатор». Также, я думаю, возможен и обратный вариант, когда напряжение участника(ков), возникшее во взаимодействии с терапевтом на группе и не разрешенное (не легализованное) в групповом процессе, является фактором затруднения в дальнейшем взаимодействии по поводу оргвопросов, решаемых между встречами группы. Естественно, речь идёт о том, что перенос напряжения из одного контекста взаимодействия в другой является, как правило, неосознанным. И это важно иметь ввиду при возникновении трудностей взаимодействия.

Смешение контекстов может отражаться не только на отношении участников к терапевту-организатору. И терапевт-организатор может столкнуться со сложностями взаимодействия с участниками группы со своей стороны. В частности, может иметь место внутренний конфликт ролей. Для примера расскажу о тех сложностях, с которыми сталкивалась я в своём тренерском и терапевтическом опыте.

Первая сложность заключалась в том, что я замечала разное своё отношение к тому, как вести себя в ситуации, когда участник группы избегает решения организационных вопросов, о которых есть предварительная договоренность. Возьмём вопрос ухода из группы. До меня доходит слух от участников группы, что кто-то из членов группы с большой вероятностью уходит из проекта и собирается мне позвонить. Время идёт, приближается очередная встреча группы, а он так и не звонит. Как организатор группы я думаю, что совершенно естественно проявить инициативу, позвонить, прояснить ситуацию, в конце концов, просто попрощаться. Как тренер-преподаватель (если это учебный проект) я, конечно, заинтересована в том, чтобы прояснить, с чем связан уход, возможна ли и нужна ли участнику какая-то поддержка от меня, от участников группы, чтобы остаться в проекте, и опять же я заинтересована в том, чтобы хотя бы просто попрощаться. Как терапевт я еще думаю о том, помимо вышесказанного, что между нами был контракт и оговоренное правило ухода, согласно которому участник извещает терапевта и группу о своём уходе и, по возможности, прощается. Если же такого правила ухода не было в контракте, то всё равно если уходящий участник не звонит, это ему для чего-то нужно. И он имеет право уйти так, как он хочет — в частности, избегая контакта и прощания. И нужно ли здесь мне проявлять свою инициативу (звонить ему до группы, раз я в курсе его желания уйти, или звонить ему после группы, на которую он не пришёл, ничего не сообщив), для меня каждый раз большой вопрос. Сначала я по-человечески не понимала такого отношения участников группы ко мне и к группе (в которой уже была прожита какая-то жизнь, совместный опыт, часто — глубокий и искренний). Со временем я выяснила, что нередко избегание контакта в таких ситуациях связано с тем, что человек испытывает вину или стыд, отвергая группу и ведущих (уход — это в любом случае отвержение). Или, например, человеку сложно проживать прощание и проще выходить из отношений так, как если бы их и не было. В общем, человек испытывает всё то, что испытывает в своей жизни в тех ситуациях, когда отказывается от чего-то, выбирает для себя что-то иное. В этом контексте моя личная инициатива и стремление к контакту с «ускользающим» участником оказывается с одной стороны вниманием к участнику и проявлением того, что он важен для меня, а с другой — некоторым навязыванием контакта и столкновением участника с этим стыдом, виной, переживаниями расставания, потому что избегая контакта со мной, с группой, он избегает встречи со своими чувствами. Стоит ли делать это? А если ситуация такова, что участник уже не первую встречу группы находится в сомнениях по поводу своего участия и его присутствие нестабильно? Если я, как ведущая группы, каждый раз буду проявлять инициативу, когда он исчезает, не станет ли это поддержкой его зависимого поведения (он одной ногой всегда на выходе, я его своей инициативой все время поддерживаю в том, чтобы остаться)? Не будет ли тогда этот участник группы удерживаться в ней на моей инициативе? Нужно ли это? Кому?

Вторая сложность заключается в том, что менеджерство для меня является в первую очередь деловым взаимодействием. Деловое и терапевтическое взаимодействие, на мой взгляд, несколько разные вещи. Поясню:

1. Когда я не терапевт, я менее терпима к нарушению договоренностей и границ и к попыткам такого нарушения. Если в терапевтической работе я могу быть весьма терпелива, много и на протяжении длительного времени прояснять и объяснять, то в деловом взаимодействии я, несколько раз наколовшись с человеком, вычеркиваю его из списка деловых партнеров или, в зависимости от степени нарушения договоренностей, становлюсь гораздо более жесткой. В простых житейских буднях мои реакции также гораздо более быстрые. Кроме того, не находясь в терапевтической позиции, я более уязвима к неаккуратному попаданию людей в зоны моих собственных, не исцеленных еще, ран, и поэтому не всегда успеваю осознанно защититься и могу оказаться захваченной аффектом, что затрудняет контакт с партнёром по общению.
2. В процессе терапии, поскольку я берусь оказывать клиенту услугу в исследовании его поведения и поддержке психологических изменений, я гораздо более толерантна к попыткам нарушения моих границ, более терпелива и больше способна контейнировать свои аффекты. Я также более замедлена в своих реакциях в терапии, поскольку считаю это замедление важным условием терапии и обеспечиваю его в работе. В то время как за пределами взаимодействия с клиентом для меня удобен и привычен более быстрый темп.

Итак, я обнаружила, что в работе со студентами, по отношению к которым я и организатор, и тренер-терапевт (обучающий терапии) мне довольно сложно сохранять толерантность к нарушению договоренностей со стороны студентов между групповыми встречами. Особенно, если эти нарушения перестают быть единичными. Например, вопросы предоплаты и сроков предоплаты — в группах, в ведении которых задействованы приезжие тренеры, я всегда как организатор включаю в контракт такое условие. Даже если мне удается контейнировать моё напряжение в связи с нарушением договоренностей студентами и донести назревшие оргвопросы до встречи группы, чтобы обсудить нарушение контракта в рамках уже группового процесса, к этому моменту я бываю уже довольно напряженная, и у меня уходит много энергии на то, чтобы удерживаться в терапевтической позиции — быть терпеливой, проясняющей, эмоционально устойчивой к зависимому поведению, несправедливым обвинениям, подкрепленным какими-то проекциями участников из их прошлого опыта. Я также недавно обнаружила, что иногда, когда приходится решать много организационных вопросов с группой, я неосознанно переключаюсь в деловой режим общения, идентифицируясь с ролью менеджера, и теряю терапевтическую позицию. Вот горячий пример.

Некоторое время назад, обсуждая с группой систематические нарушения контракта рядом участников и предлагая ввести в связи с этим новые правила, подразумевающие штраф за нарушение, я ранилась о высказывания двух-трех участников группы, несправедливые по отношению ко мне (как говорится, мне случайно наступили на «больную мозоль», а увернуться я не успела). Я не успела вовремя это отследить и контейнировать возникший аффект — в итоге получилась короткая, но агрессивная перепалка типа бытовой ссоры, где каждый эмоционально доказывал своё. На некоторое время я даже потеряла контакт со своим ко-терапевтом. Его настойчивость в предложении своей поддержки, которую я не сразу заметила и смогла принять, всё же помогла снизить уровень напряжения, в конечном счёте, прояснить ситуацию и принять групповое решение.

Я до сих пор еще не разобралась до конца с тем, что же происходит со мной как с организатором-терапевтом в групповом проекте, ведь в индивидуальной терапии я довольно успешно и с гораздо более редким и меньшим напряжением поддерживаю организационные рамки контракта, обсуждаю их с клиентами, проясняю нарушения, веду переговоры. Единственное, что я пока могу точно отметить, что наиболее ярко описанные сложности проявляются именно в группах, где проект длится долго (больше года) и где я выступаю не только в роли организатора и терапевта, но и в роли тренера — то есть, в трёх ролях. Возможно, такова суммарная нагрузка от смешения трёх контекстов. Хотя, думаю, что это слишком общее, простое и поверхностное объяснение.

Обсуждая с коллегой приведенную выше ситуацию, мы рассматривали вариант оценки произошедшего как контрпереноса в ответ на поведение участников группы. Однако я все же пока осталась с тем, что мне сложно видеть в этом контрперенос. Поскольку по моим ощущениям, обсуждая оргвопросы, я внутренне переключилась из терапевтической (тренерской) позиции в позицию менеджера, а понятие «контрперенос» для меня уместно в большей степени для обозначения динамики терапевтических отношений.

Есть еще одна сложность, с которой я столкнулась в процессе совмещения разных ролей и функций в ко-терапии. Дело в том, что организаторская деятельность действительно требует много времени и сил, много внимания, которое нужно удерживать на разных вопросах. Особенно, если речь идёт об организации не одного проекта. Плюс, возвращаясь к началу своего описания, напомню, что участники группы склонны между встречами обращаться с разными вопросами именно к терапевту-организатору. И особенно, если терапевт-организатор территориально ближе, а второй терапевт является иногородним. В итоге, даже при том, что организаторский труд учитывается и вознаграждается, у терапевта-организатора может возникать некоторое ощущение дисбаланса в ко-терапевтической паре с точки зрения эмоциональной включенности его коллеги в жизнь проекта. В какой-то момент у организатора может возникнуть впечатление, что он больше отдаёт проекту и больше заинтересован в его жизни. Здесь возможно возникновение обиды, злости терапевта-организатора к своему коллеге, что, безусловно, влияет на отношения в ко-терапевтической паре. И эта ситуация требует легализации и прояснения. Проблема также заключается в том, что довольно сложно объективно разделить, где проходит граница между функциями тренера и функциями организатора. Например, тот же самый организационный контракт в терапии. С одной стороны это вопросы организационные, а с другой — это та самая базовая часть терапии, без которой терапия невозможна. И рассматривать организационный контракт (время, место, частота, стоимость и т.д.) без терапевта, на мой взгляд, весьма сложно. Вопросы установления контракта с группой и пересмотра контракта в случае изменения ситуации обсуждаются в наших группах обоими тренерами, а не только организатором. Так чья это функция — тренерская или менеджерская? А если приходится частично решать эти вопросы между встречами (бывают такие ситуации в жизни групп — не часто, но бывают), и один терапевт это делает, а другой нет (в силу того, что живет в другом городе)? Как оценить, действительно ли возник дисбаланс вкладов в проект или возникшее недовольство терапевта-организатора является проявлением каких-то других процессов в ко-терапевтической паре? Чуть подробнее я напишу об этом в другой части эссе, когда речь пойдёт непосредственно об отношениях ко-терапевтов внутри ко-терапевтической пары. Но в целом у меня нет точного ответа на этот вопрос. Думаю, что каждая пара ищет свой ответ самостоятельно.

Итак, я привела несколько примеров того, как совмещение двух-трёх ролей одним терапевтом может отражаться на его взаимоотношениях с участниками группы и с коллегой в паре. Думаю, что важно также отметить и еще одну сторону вопроса. А именно — с чем может столкнуться терапевт в ко-терапии, который не является организатором группы. На первый взгляд этот вариант сотрудничества может показаться сильно привлекательным и не имеющим обратной «неприятной» стороны. Честно говоря, мне он почти таким и видится. Однако, я отдаю себе отчет в том, что если то, что я описала выше, является результатом обобщения опыта примерно шестилетней работы в ко-терапии с тремя разными ко-терапевтами в более чем десяти группах, то ко-терапевтом без функций организатора я была один раз (не считая интенсивов, где всё же ситуация иная). Это был действительно иной опыт. Можно сказать, сбылась мечта — когда хочется работать, и для этого нужно просто быть психотерапевтом и не надо ничего специально организовывать. Проект был краткосрочный — тематическая группа на 10 встреч (2,5 месяца еженедельной работы). Но был нюанс. Группа собралась, преимущественно, из клиентов моей коллеги, с которыми у неё на тот момент уже были стабильные индивидуальные отношения. Естественно, степень доверия участниц к коллеге изначально была ощутимо выше, чем ко мне, как к человеку и ведущему группы. Это выражалось и в том, к кому больше обращались участницы группы, как реагировали на мои действия и на действия коллеги, в каких взаимодействиях было больше сопротивления. Опять же, стоит учесть и другие факторы. Например, это была группа, посвященная теме женственности. В частности, и переживаниям женщины в отношениях с мужчиной. Насколько я помню, я оказалась самой молодой из женщин. Думаю, это тоже могло сыграть свою роль в женской группе (доверие-недоверие к опыту ведущей, женская конкуренция и т.д.).

Повторюсь, что вариант быть тем вторым терапевтом, который занимается только терапией и не решает вопросы набора группы, поиска помещения, сбора денег и т.д., кажется мне сейчас весьма привлекательным. В общей сложности, сильно подумав, я могу привести всего три нюанса, которые могут затронуть свободного от организации терапевта, на мой взгляд. Однако к каждому из этих нюансов у меня находится своего рода опровержение, указывающее на то, что эти нюансы возможны в ко-терапии вообще, независимо от распределения менеджерской работы. Итак:

1. В силу своей меньшей включенности во взаимодействие с участниками, терапевт — не организатор (назовем его так) может оказаться в более сложном положении относительно коллеги по части самой психотерапевтической работы. Он может встречаться, особенно на первых порах, с большим недоверием со стороны участников группы, с большим сопротивлением его интервенциям. Он может несколько игнорироваться участниками по сравнению с другим терапевтом. Если терапевт недостаточно уверен в себе, склонен к обесцениванию своей работы, сложно обходится с вопросами профессиональной конкуренции и ранится о заметно разное отношение к нему и к ко-терапевту со стороны участников группы, то такой расклад может оказаться не самым благоприятным для ко-терапевтической пары. Однако мне кажется, что такие явления разного отношения к ведущим возможны и в связи с массой других факторов — возраст, пол терапевта, какие-то индивидуальные характеристики, которые становятся трансферентными в той или иной группе и способствуют развитию определенного типа проективных реакций. То есть это какая-то вполне типичная ситуация для ко-терапии, не имеющая исключительной связи только с распределением организаторских функций.
2. В случае долгосрочной совместной работы (несколько лет или много совместных краткосрочных проектов) возможна ситуация, когда терапевт-организатор в той или иной степени становится недовольным включенностью коллеги в дела проекта. Это недовольство и претензии могут быть как легализованными, так и скрытыми. И, конечно же, они прямо или косвенно направляются на свободного от организации ко-терапевта. Я писала об этой сложности выше. С одной стороны, эти претензии могут быть не вполне адекватными. Усталость менеджера — это его усталость. Должен ли за это отвечать коллега-не организатор? В конце концов, терапевт-организатор получает за менеджерские обязанности свой гонорар. С другой стороны, не всегда можно чётко провести границу между тем, где заканчиваются функции организатора и начинаются функции терапевта. И претензии могут быть вполне обоснованными, если ко-терапевт, который не участвует в организации группы, в целом, проявляет пассивность и ведёт себя, скорее, как приглашенный терапевт, чем как партнёр по проекту. Этот конфликт может быть сложен в разрешении и требовать от обоих участников немалого терпения, готовности к открытому диалогу, обсуждению и поиску баланса. Однако (я буду писать об этом далее, рассказывая об отношениях в ко-терапевтической паре) недовольство вкладом в совместный проект может возникнуть и независимо от менеджерства. Как и в любых других партнёрских отношениях всегда может найтись место для переживания неравного распределения усилий в совместном деле. Поэтому я так же не стала бы однозначно относить этот пункт только к вопросу распределения менеджерских обязанностей между ко-терапевтами.
3. Возможно, терапевт, не занимающийся организацией проекта, чаще сталкивается с незащищенностью своей позиции в проекте. По аналогии с бизнесом — если менеджер по работе с клиентами уходит из компании, то велика вероятность, что вся «клиентская база» (или большая ее часть) уйдёт вместе с ним. Так же и в случае сотрудничества с терапевтом-организатором. Особенно, если второй терапевт к тому же является приезжим (живет в другом городе). В случае неразрешенного конфликта или, скажем так, непорядочности коллеги-организатора, вероятность, что без работы в данном проекте останется тот, кто не участвовал в организации группы, довольно велика. Я не раз слышала истории про терапевтов-тренеров каким-то образом пострадавших от «власти» коллег-организаторов. Однако и здесь я чувствую сомнение в том, что данная ситуация связана именно с тем, кто из ко-терапевтической пары организует группу. В конце концов, неудел может оказаться любой из партнёров, в случае жесткого конфликта и неготовности обоих или одного из двух искать цивилизованные варианты решения.

К сожалению, большего сказать я здесь не могу в силу незначительной продолжительности моей работы в роли необремененного организаторскими функциями терапевта. Мне было бы интересно познакомиться с мнением и опытом коллег, которые продолжительное время работают или работали в такой роли. Действительно ли этот вариант сотрудничества столь безоблачен, каким он кажется мне со стороны? Или же и в нём есть какие-то подводные камни, которые можно заметить, лишь прожив достаточно длительный опыт такого сотрудничества?

Я также упоминала такой вариант сотрудничества, когда оба терапевта являются организаторами группы, распределяя между собой организаторскую работу. Я думаю, что этот вариант тоже может быть интересен, и кажется мне более сбалансированным. Только по моим наблюдениям, встречается он гораздо реже. Среди терапевтов всё же организаторов меньше, на мой взгляд. И встретиться двум таким, да еще заинтересоваться друг другом в плане ко-терапии, мне кажется большой удачей. Или же такое возможно в паре, где каждый из терапевтов уже настолько известен и востребован, что люди идут к нему сами — без приложения каких-то отдельных, специальных усилий по набору группы. Например, активной рекламы, прямых продаж и т.д.

Подводя итог своим размышлениям о двух вариантах распределения менеджерских функций в ко-терапевтической паре (одиночное менеджерство или совместное), я бы хотела еще раз отметить следующее:

1. Когда ведущие группы являются и организаторами группы, всегда следует учитывать два эти контекста взаимоотношений с группой. Такое совмещение ролей влияет на динамику группы и вносит свои нюансы во взаимоотношения участников и ведущих.
2. В связи с этим, на мой взгляд, имеет смысл рассматривать организационные вопросы в рамках группового взаимодействия. Выделять для решения данных вопросов время в группе, обсуждать организационные вопросы совместно с группой (если не обсуждать, то возможно после объявления той или иной информации оставлять время на обратную связь), учитывать темы, возникающие при решении организационных вопросов, при анализе групповой динамики и т.д.
3. Для терапевта-организатора ситуация совмещения двух ролей может быть особенно непростой. Такое совмещение ролей одним из терапевтов в паре всегда влияет на взаимоотношения терапевта-организатора и группы, а так же на динамику отношений внутри ко-терапевтической пары.
4. На мой взгляд, ко-терапевтам, у которых лишь один ведущий из пары является организатором, имеет смысл обсудить, как они будут распределять свои усилия в процессе обсуждения организационных вопросов в непосредственном взаимодействии с группой. Я думаю, что это может оказаться полезным. Во-первых, если сами организаторские функции являются обязанностью одного терапевта, то обсуждение оргвопросов в группе — это уже вопрос группового взаимодействия и, на мой взгляд, здесь важно участие обоих ведущих. Во-вторых, второй терапевт, свободный от организаторских функций, может быть хорошим ресурсом для терапевта-организатора, особенно если последний оказался перегружен напряжением из-за смешения контекстов.
5. Возвращаясь к тому, с чего я начинала — организаторская деятельность это труд, и важно, чтобы этот труд и вклад терапевта-организатора в общее дело учитывался обоими партнёрами. Если это не обсуждается, не легализовано между ко-терапевтами и не включено в договор о сотрудничестве, эти вопросы станут неосознанной частью динамики отношений ко-терапевтов а, значит, и группы.

Честно признаться, я начинала это эссе с мыслей о потребности в ко-терапии и с желания рассказать о том, что сейчас я нахожу важным для себя в ко-терапевтических отношениях. Та часть моих размышлений, которая посвящена организации работы, не входила в мои планы. Но каким-то естественным спонтанным образом тема организации ко-терапевтического проекта и ее роли в отношениях ко-терапевтов и группы вписалась в логику рассказа. Хотя, это и оказалось не просто. С одной стороны текст как будто сам напрашивался, и тема активно развивалась в процессе формулирования мыслей. А с другой стороны, мне казалось это каким-то неуместным и всё время возникал вопрос «А зачем так много про организацию, если речь о ко-терапевтических отношениях? И вообще, кому это интересно?!». Всё время хотелось перейти к части, казавшейся более содержательной, и начать говорить по сути. Я понимала, что такому положению дел есть вполне очевидное объяснение — как говорится, наболело. И вместе с этим я подумала еще и о том, что, возможно, для терапевтов тема организации групп и правда не самая приятная, далеко не простая, и есть большой соблазн уклоняться от её обозначения и обсуждения. И, возможно, немало терапевтических пар сталкивается с последствиями такого уклонения в своих отношениях. Последним моим аргументом в пользу развития и сохранения этой части текста эссе и сохранения её именно на этом месте (до разговора о самих отношениях) стала для меня мысль о том, что в логике ко-терапевтических отношений всё же организация и договоренность об организации проекта предшествуют самому проекту. И писать об этом в конце для меня всё равно, что перевернуть всё с ног на голову. Получается, что как-то само собой, без предварительной разработки, вырисовался план изложения, вполне реально воспроизводящий развитие ко-терапевтических отношений. Сначала об обнаружении потребности в ко-терапии и о поиске партнёра, потом об аспектах, связанных с организацией той самой группы, в которой партнёры смогут работать ко-терапевтами и только после этого о самих отношениях терапевтов. Ко-терапевтами партнёры становятся, на мой взгляд, тогда, когда они начинают вести группу. До этого они лишь потенциальные ко-терапевты, а по факту — партнёры по формированию и развитию той или иной идеи, по организации совместной деятельности.

Ко-терапевтические отношения.
Итак, когда, осознавая или не осознавая свои потребности и мотивы, коллеги выбрали друг друга для совместного проекта, когда они тем или иным образом договорились об организации проекта, и им удалось собрать группу, они начинают работать в ко-терапии, и тогда начинают непосредственно развиваться их ко-терапевтические отношения.
Для меня в понимании ко-терапевтических отношений сейчас являются важными два базовых тезиса:

1. В ко-терапевтических отношениях, хотя они и завязаны на профессиональной деятельности, мы присутствуем всей своей личностью, а не только той её частью, которая связана с профессией. Поэтому, имея некоторую специфику, ко-терапевтические отношения всё же подчиняются общим законам, по которым развиваются отношения в паре (супружеские, деловые и т.д.).
   Так или иначе, в ко-терапии мы будем сталкиваться с теми же проблемами и сложностями, с которыми сталкиваемся в личных отношениях. Потому что те же самые наши личностные особенности будут влиять на выбор партнёра, на возникающие в отношениях проекции и ожидания, на способы взаимодействия с коллегой — начиная от установления первоначального контракта, заканчивая разрешением конфликтов (или избеганием их) и способом выхода из отношений.
   В ко-терапевтических отношениях, как и в любых других парных, участвуют двое — и оба участника делают свой вклад в происходящее. Поэтому осознавание и исследование своих способов взаимодействия с людьми, в целом, обнаружение своих повторяющихся сценариев (как в профессиональных, так и просто в личных отношениях), узнавание и изучение как бы случайно попадающихся на пути и похожих одна на другую «граблей» — это важное и полезное действие для поддержания, развития и завершения ко-терапевтических отношений.
   В этих отношениях мы также будем проходить через определенные этапы и кризисы. Мы будем проживать очарование и разочарование, слияние и дифференциацию, встречаться с крахом иллюзии собственного всесилия в том, чтобы изменить партнёра, учиться договариваться. Кто-то будет с той или иной степенью трудности переходить от этапа к этапу, сохраняя отношения и поддерживая в них жизнь и творчество. Кто-то застрянет на той или иной фазе развития, накопит неудовлетворенности, но так и не расстанется в силу тех или иных причин. А кто-то всю профессиональную жизнь, как, может быть, и личную, будет в вечном поиске идеального партнёра, каждый раз расставаясь на подступах к разочарованию.
   И так же, как и в личных отношениях, то, насколько глубоки, устойчивы и комфортны будут ко-терапевтические отношения, зависит от нашей личностной зрелости и тех усилий, которые мы вкладываем в их поддержку и развитие. Я имею ввиду не только усилия по совместной работе с группой или по организации группы, но и внутреннюю работу по осознаванию происходящего, по поиску ресурсов в проживании конфликтов и кризисов, по обучению новым способам взаимодействия с партнёром, которые могут быть необходимы для перехода с одного этапа отношений на другой. А ещё я думаю, что это зависит от времени и интенсивности взаимодействия (количество совместных проектов, например). Согласитесь, что вести иногда вместе разовые семинары, это не то же самое, что вести одновременно несколько терапевтических или учебных групп с еженедельными или ежемесячными встречами и продолжительностью жизни от года и больше.
2. Отношения между партнёрами имеют, как минимум, два контекста: лично-профессиональный и контекст групповой динамики.
   В лично-профессиональный контекст я включаю историю и опыт человеческих отношений партнёров (она может быть гораздо больше, чем история профессиональных), историю профессиональных отношений, в целом, и историю самой ко-терапии. Здесь всё может быть важным — и этап отношений, на котором находятся партнёры, и неразрешенные конфликты между ними, и ресурсы, благодаря которым существует данная пара, и пересечение контекстов, если ко-терапевты помимо профессиональных отношений находятся в каких-то еще друг с другом (дружеских, любовных, семейных и т.д.).

Говоря о контексте групповой динамики я имею ввиду то, что какую бы роль ни занимали ведущие по отношению к группе (если вспомнить возможные виды ролей ведущего из теорий ведения групп), они всё равно становятся частью единого группового поля. Процессы, происходящие в группе, будут отражаться на процессах, происходящих внутри пары. Например, вдруг как на пустом месте возникшее напряжение между ко-терапевтами и даже возможно перерастающее в ссоры, конфликты (в перерывах, а то и на группе) может быть проявлением нелегализованных конфликтов между участниками группы, сдержанной агрессии в группе. Любые темы, особенно связанные с отношениями, актуальные для группы, но не проясненные, не осознанные как таковые ею, могут проявляться через ко-терапевтическую пару.

У этой связи, безусловно, есть и обратная сторона. Отношения ко-терапевтов, так или иначе, будут сказываться на динамике группы. Например, неосознанная конкуренция между ведущими, а то и скрытая борьба за власть, может приводить к тому, что именно эти процессы (жесткой борьбы за власть и неосознанной конкуренции) будут будоражить группу. Если ко-терапевтическая пара находится в слиянии, то группе, которую ведёт эта пара, будет сложнее допустить и выдерживать процессы дифференциации. Если ко-терапевтическая пара устойчива, дифференцирована и поддерживает зрелые функциональные отношения, то и группе будет легче переходить от одного этапа развития отношений к другому. И т.д.

Я думаю, что для понимания происходящего в ко-терапевтической паре и в группе, терапевтам необходимо учитывать оба эти контекста отношений и все указанные связи. И, как мы учим клиентов, студентов направлять своё осознавание на три, предложенные Перлзом зоны — внешнюю, внутреннюю и промежуточную, так и ко-терапевтам в работе можно иметь ввиду данные контексты как своего рода зоны осознавания в процессе ко-терапевтической работы.

Часть 2 читайте здесь.

Вконтакте

Facebook

Twitter

Google+

LiveJournal

LinkedIn

Одноклассники

Мой мир

Ко-терапия , психологическая помощь, консультирование практического психолога в Москве.

Преимущества котерапии

А) Для психологов:

1.Совместная работа двух терапевтов уменьшает возможность появления “синдрома сгорания”, особенно при работе с трудными клиентами.

2.Котерапевты имеют возможность обмениваться мнениями о ходе работы, профессионально совершенствоваться в совместной деятельности

3..Котерапевты могут помочь друг другу, когда один из них становится объектом нападок со стороны клиента или отдельных участников или даже всей группы, если они работают в групповом формате психотерапии. Присутствие котерапевта важно, когда один из терапевтов испытывает чувства контрпереноса. Их обсуждение после сессии может помочь составить более объективное представление о природе своих чувств.

4.Котерапия помогает избежать прекращения работы с клиентом в случае болезни или отъезда куда-либо одного из терапевтов.

5.Котерапия – это возможность непосредственного, тесного профессионального сотрудничества, поскольку благодаря и через котерапевта осуществляется самый актуальный, рабочий и действенный контакт с профессиональным сообществом, который необходим каждому профессионалу.

6.”камерные”, то есть вне сессии, вне “поля” работы, обсуждение, планирование, отреагирование чувств, обращение к собственной личной и семейной истории.

7. Оптимальное распределение функций консультирования

8.Развитие рефлексии собственного стиля консультирования и, в особенности, личного вклада в результат работы.

Б) Для клиентов:

1. Взаимодействие котерапевтов друг с другом может являться для клиента хорошей моделью, примером, “как можно жить по-другому”, строить отношения, ясно высказывать свои желания, открыто проявлять чувства и т.д. и т.п. Взаимоотношения терапевтов могут быть ценной моделью межличностных отношений для их клиентов

2. Если котерапевты мужчина и женщина, это дает возможность клиентам “воссоздать” модель своей семьи и более продуктивно использовать один из психотерапевтических факторов – коррекцию опыта первичной семьи.

3. Клиенты склонны отождествляться с терапевтом того же пола, но проблемами более охотно делятся с терапевтом противоположного пола.

4.Клиенты получают взгляд двух компетентных лиц на одну и ту же ситуацию, и это дает возможность увидеть ее в более широкой перспективе.

Кроме того, если рассматривать решение базовых задач консультирования в котерапии и индивидуальном консультировании.

Одной из основных задач консультирования является выслушивание клиента, в результате чего должно расшириться его представление о себе и собственной ситуации, возникнуть пища для размышлений. На наш взгляд, существует специфика решения этой задачи в котерапии. Использование навыков активного и эмпатического слушания в котерапии осуществляется также и в индивидуальном консультировании. Но в котерапии возможно уточнение некоторых аспектов консультирования, которые могут быть не замечены консультантом, работающим индивидуально. Помимо этого, у каждого из котерапевтов создается свой образ ситуации клиента. В результате этого у каждого из котерапевтов формируются гипотезы, для подтверждения которых задаются те или иные вопросы, что безусловно влияет на процесс выслушивания клиента.

Вторая из основных задач является облегчение эмоционального состояния клиента, то есть благодаря работе психолога-консультанта клиенту должно стать легче.

Третья из основных задач консультирования является принятие клиентом ответственности за происходящее с ним. Имеется в виду, что в ходе консультации фокус жалобы клиента должен быть переведен на него самого, человек должен ощутить свою ответственность и вину за происходящее, только в этом случае он будет действительно стараться измениться и изменить ситуацию, в противном случае он будет лишь ожидать помощи и изменений со стороны окружающих. Программа-минимум здесь – показать клиенту, что он сам, хотя бы отчасти, способствует тому, что его проблемы, и отношения с людьми носят такой сложный и негативный характер. На наш взгляд, эта задача более эффективно решается в котерапии так как в процессе консультирования происходит разделение ответственности между котерапевтами. Возможно клиент, наблюдая существующую систему разделения ответственности между котерапевтами, будет обучаться данной модели эффективного поведения. Четвертая из основных задач консультирования является помощь психолога в определении того, что именно и как можно изменить в ситуации. На наш взгляд, эта задача может быть успешно решена как в индивидуальном консультировании, так и в котерапии. Но в котерапии за счет интенсифицирующей и дополняющей функциям она может решаться более широко и успешно.

Существующие функции котерапии

1. Интенсифицирующая функция — участие нескольких психотерапевтов позволяет делать вмешательство более интенсивным при их одновременной работе (биполярная терапия) или более продолжительным при последовательном обмене ролями.

2. Дополняющая функция по профессиональному (врач и психолог) или половому признаку (мужчина и женщина) чаще акцентирует взаимодополнительность ролевых позиций — эмпатически ориентированный психотерапевт, устанавливая и поддерживая контакт с пациентом, облегчает директивные вмешательства технически ориентированного коллеги и т. п. Возможна техническая дополнительность (чаще в тренинге), когда котренер реализует определенные приемы, в которых специализируется.

3. Супервизорская функция — котерапевт берет на себя роль супервизора по отношению к коллегам в пассивно-наблюдательной форме, предоставляя им обратную связь после сеанса, или в активно-контролирующей, что позволяет ему вмешиваться в психотерапевтический

Само наличие котерапевта влечет развитие специфических диадных и триадных взаимодействий в ходе терапевтической работы по сравнению с индивидуальным консультированием. В сработавшейся паре котерапевтов такие диадные взаимодействия удается согласовать, что обеспечивает оптимальное распределение функций консультирования, составляет эти функции в целостную стратегию совместной психотерапии. Разделение терапевтических функций в процессе котерапии позволяет осуществлять многоуровневую проработку проблемы. В ходе одного сеанса сочетать глубинный, структурный анализ с актуальными, «поверхностными» техниками, обеспечивающими быстрые изменения.

Еще одна специфическая характеристика и преимущество котерапии заключается в том, что котерапевт выступает в качестве информативно-контролирующей инстанции, регламентирующей профессиональную деятельность второго терапевта самим фактом своего присутствия. В основе подобного обоюдного социального контроля лежит один из механизмов межличностного влияния, давно описанный в социальной психологии. В частности, взаимоконтроль повышает индивидуальную ответственностьконсультантов за терапевтическое воздействие, что дополнительно стимулирует развитие у них рефлексии собственного стиля консультирования и, в особенности, личного вклада в результат работы.

Терапевт – что это за специалист и в каких случаях к нему стоит обратиться?

Терапевтом называют широкопрофильного специалиста в медицинской отрасли, который знает обо всех заболеваниях взрослого человека. Терапевт является тем врачом, к которому идут за получением консультации перед тем, как обратиться к узкопрофильному специалисту.

Какие задачи решает терапевт?

Чтобы понять, для чего нужен терапевт, следует упомянуть, что терапия лежит в основе всей медицины, так как рассматривает человеческий организм в целостном виде, не разделяя его на отдельные фрагменты. Безусловно, узкопрофильные специалисты разбираются лучше в своем профиле. Но чтобы понять, что больному нужно обратиться к хирургу, следует сначала получить консультацию и направление от терапевта.

Медицина отводит терапевту самую важную роль. Поэтому терапевт обязан владеть знаниями по всем направлениям. Он должен уметь логически мыслить и принимать интуитивные заведомо правильные решения.

Какие болезни лечит

В список недугов, вылечить которые помогает терапевт, относятся:

1. Острые респираторные заболевания (простуды).

2. Болезни, вызванные вирусами и бактериями.

3. Болезни сердца и сосудов (вегетососудистая дистония, гипертония разной степени, ишемическая болезнь, артериальная гипертензия). На терапевте лежит много задач. Например, по медицинским требованиям на протяжении первых 3-х месяцев лечением гипертонии занимается именно данный специалист. Если классические методы лечения не приводят к положительной динамике, то пациент направляется к кардиологу.

4. Болезни ЖКТ, печени, поджелудочной железы, желчного пузыря и другие недуги, которые только были выявлены и требуют срочного назначения врачом конкретного лечения.

5. Болезни дыхательных путей, которые только были выявлены.

6. Недуги, затрагивающие щитовидку, мочеполовую систему и ЛОР-органы. В этом случае врач выполняет первичный осмотр больного, назначает сдачу анализов и исследований, после чего может самостоятельно проводить лечение.

Именно терапевт должен суметь отличить острый аппендицит от другого острого неотложного состояния. Специалист данного профиля должен также уметь отличить перелом от вывиха и точно диагностировать почечную колику. Этот врач должен уметь осуществлять первую помощь. Также именно он обязан выписывать направление на стационарное лечение.

Важное место в медицине занимают терапевты, выполняющие лечение больных нетрадиционными методами лечения. Поэтому коротко обсудим терапевтов-остеопатов, рефлексологов и мануальных терапевтов.

В чем заключается специфика их знаний и какой подход лечения у этих врачей?

Всем трем профессиям присущи общие черты:

1. Лечение больных врачи осуществляют руками. При этом основное воздействие происходит не через массаж, а через точечное нажатие на определенные зоны.

2. Врачи этих профилей проходили обучение в высших медицинских учреждениях. Данный фактор является обязательным, так как врач должен хорошо знать строение организма человека, чтобы физическое воздействие не стало причиной отрицательных последствий.

3. Перед лечением врач каждого из перечисленных выше направлений проводит диагностику. Для этого доктору могут потребоваться результаты анализов крови, мочи, кала, рентгеновские снимки, УЗИ или МРТ.

Те

Этот специалист умеет безболезненно воздействовать на разные участки тела с целью устранения признаков недуга. Эти специалисты состояние организма рассматривают целостно, не выделяя органов и систем. По этой причине терапевт-остеопат перед лечением проводит комплексную диагностику.

Этот профессионал своего дела проводит лечение по другой схеме. Его действия могут причинять больному небольшой дискомфорт, но и эффект от сеанса клиент почувствует сразу. Основное воздействие мануальщика направляется на опорно-двигательную систему.

Что лечит рефлексолог и как он это делает?

Основным инструментом воздействия рефлексолога выступают не только руки. Он также может использовать иглы, камни, лазер, магниты, вакуумные баночки. Одним из эффективных методов является точечный массаж, выполняемый на руках и ступнях.

Воздействуя на рефлексогенные участки тела, грамотный рефлексолог может убрать боль, снять нервное напряжение, расслабить тело после физической и моральной нагрузки.

Отделение терапии. Экспертная диагностика, лечение, консультация врача терапевта в клинике в Москве. Стоимость.

Магнитно-резонансный томограф Ingenia 1,5 Тл (Philips, Нидерланды)

Первая в мире модель полностью цифрового МР-томографа, обеспечивающая самое быстрое исследование с сохранением высокого разрешения снимков. Это очень важно для пациентов с боязнью замкнутых пространств, испытывающих боли при длительном сохранении неподвижности. Комфортность процедуры обеспечена также максимально возможным диаметром аппарата (70 см), произвольным управлением внутренней средой — освещением, вентиляцией, температурой.

Компьютерный томограф Ingenuity Elite 128 срезов (Philips, Нидерланды)

Новинка в отрасли — полностью цифровой аппарат, оснащенный технологией iMR, что позволяет одновременно снижать лучевую нагрузку и улучшать качество изображений на 60%-80%. Новейшие цифровые технологии помогают получать сигнал высокой точности, без помех, помогая чёткой визуализации мелких деталей, в том числе новообразований

Ультразвуковой сканер Accuvix A30 (Samsung Medison, Корея)

Обеспечивает ультразвуковую диагностику экспертного уровня с отличной визуализацией. Позволяет врачу оценить состояние органов брюшной полости, щитовидной железы и регионарных лимфоузлов, репродуктивной женской системы, выявить на ранних стадиях доброкачественные или злокачественные новообразования.

Рентгеновский аппарат Digital Diagnost (Philips, Нидерланды)

Полностью цифровая рентгенографическая станция, обеспечивающая самую высокую скорость передачи и обработки данных, получение наиболее качественного изображения. Беспроводные цифровые плоскопанельные детекторы снижают лучевую нагрузку (сопоставима с нагрузкой при двухчасовом перелете на самолете или просмотре телевизора) и передают изображение на сервер. Мы проводим широкий спектр рентгенологических исследований.

Спирограф Spirolab III (MIR, Италия)

Позволяет объективно оценить состояние и функционирование бронхо-легочной системы, исключить или выявить бронхоспазм, наличие аллергической реакции со стороны бронхов, выбрать наиболее эффективные бронхолитические препараты, контролировать и корректировать процесс лечения бронхиальной астмы.

Современная эндоскопическая система на базе видеопроцессора EPK-i7000 (PENTAX Medical, Япония)

Проведение гастро- и колоноскопии быстро и максимально комфортно для пациента, обеспечивающее детальное обследование и эффективное лечение. Видеопроцессор EPK-i7000 создаёт отличную освещённость и изображение высокой четкости HD+. Мы проводим экспертное эндоскопическое обследование ЖКТ в режиме монохромного цвета с возможностью увеличения изображения, выявляющее изменения слизистой оболочки (включая предраковые) на очень ранней стадии, неопределяемой обычным эндоскопом. Из этих мест и берётся биопсия, что повышает информативность и чувствительность метода, помогает диагностировать любую патологию с высочайшей точностью. При желании обследование проводится под наркозом.

Терапевты против психологов → Spectator.ru [ Дмитрий Смирнов ]

Есть два разных жанра: «психологическая консультация» и «психотерапия». Я уже пробовал их разделить, но было очень похоже на злую шутку.

Давайте попробуем еще раз.

То, чем консультация отличается от терапии, понятно из названий — «консультация» и «терапия».

Консультация

На консультации человек приходит к специалисту чтобы получить от него информацию и экспертное мнение.

Специалист, называемый «психолог», обладает — вы не поверите! — знаниями о психике (что тоже следует из его названия, «психо + логос»).

Психологическая консультация, как и любая другая консультация — жанр полезный.

Приходит, например, человек, и говорит:

— Доктор, я регулярно фантазирую о том, как моя девушка помирает, это нормально?
— Убить ее не хочешь?
— Нет конечно!
— Тогда все нормально, это фантазия не о смерти девушки, а о том, как ты без нее будешь жить. Просто смерть — понятный для психики способ «пропажи». Можешь подумать о том, зачем тебе эти фантазии.
— Спасибо!

Человек понимает, что он абсолютно нормален и идет жить дальше.

В этом жанре психолог выступает, как эксперт и советник, но до прямых советов («делай так») лучше не опускаться, так как все советники прошлого знают, кому в случае чего отрубали голову за то, что «насоветовали там всякого».

Терапия

Слово «терапевт» происходит от древнегреческого «θεραπευτής», что значит «прислужник».

Когда я пишу «терапевт», то подразумеваю именно «психотерапевта», согласно зарубежной традиции. У нас в больницах тоже есть «терапевты», они занимаются — казалось бы — несколько другими делами (диагностикой?), хотя исторически это одно и то же.

У Гиппократа есть изречение, переводимое на русский, как «врач лечит, природа исцеляет», что по-латыни звучит, как «medicus curat, natura sanat».

Глагол «cūrō» (curat) имеет значения «заботиться, присматривать, организовывать». Слово «куратор», например, происходит от него же (как и английское «cure»).

Он же имеет значение «лечить», но легко догадаться, в данном случае «лечить» — это не «совершать манипуляции», а «курировать».

Я бы сказал, что греческое θεραπεύω и латинское cūrō примерно совпадают, то есть «терапевт — это куратор».

Со словом «sanat» тоже примерно все понятно, «санация» происходит от него же.

Таким образом, medicus curat, natura sanat — вовсе не «врач лечит, природа исцеляет», а «врач присматривает, природа очищает».

Психотерапевт — это тот, кто присматривает за вами в то время, пока вы сами выздоравливаете, прислуживает, помогает, создает атмосферу.

Как и любой куратор, терапевт обладает опытом большим, чем его подопечный, в идеале — «я сам проделывал такую же работу». (Поэтому для хорошего терапевта опыт собственной терапии и «выздоровления» обязателен).

Правильное отношение к терапевтам выглядит вот так:

(«Я не хочу, чтобы ты меня спасал, но хочу, чтобы ты был рядом, когда я спасаю себя сам»).

Выводы и проч.

Будущие терапевты (как правило) сначала учатся на психолога, потом начинают применять знания о психологии, потом, если дозревают до терапевтов, понимают, что это — совсем другой жанр. Бывает и другой путь, Ролло Мэй сначала пошел в священники, например, поработал священником — пошел в терапевты.

Дихотомия терапевт-психолог, конечно, ложная, но все равно полезная. Терапевту не помешает быть психологом (как и не помешает быть психиатром), но когда-нибудь эти три профессии окончательно «отлепятся» друг от друга.

Это два разных режима работы: «научить клиента психологии» и «создать атмосферу для выздоровления». (Есть еще и психиатрия, вот тут пост, почему их не надо смешивать в рамках одного клиента).

На мой взгляд, хороший терапевт должен в своей работе делать что-то человеческое и плохо формализуемое (на самом деле он просто должен любить клиентов), это не знания, а навык.

Потом этот навык перенимают себе клиенты и начинают любить себя сами.

Знания о человеческой природе терапевту не помешают, а как он их получит — работая священником или учась на психолога — его дело. (Тут еще надо понимать, что все эти знания — для внутреннего пользования, говорить клиенту «все понятно, вы, батенька невротик» не нужно, как и рассуждать о норме).

Или вот один терапевт опубликовала программу обучения психологов в МГУ.

Там есть, например, «Зоопсихология и сравнительная психология» (96+48) часов и «Основы понимающей психотерапии» (72+36) часов.

Зоопсихология, выходит, важней.

Или вот еще злая ирония над гештальтистами.

Памятка для гештальт-терапевтов. Если вдруг в работе Вы сталкиваетесь со сложной ситуацией, есть несколько волшебных фраз, которые помогут Вам поддержать процесс и не потерять лицо. Их можно использовать абсолютно в любой момент.

— спасибо, что ты мне это говоришь, это очень ценно для меня;
— мне очень тепло и много благодарности к твоей работе;
— я сейчас нахожусь с тобой рядом и смотри: я не разрушаюсь;
— вот это мне очень откликнулось чем-то своим;
— я чувствую, что ты меня видишь;
— у меня много благодарности к тому, что ты открылся сейчас;
— из какого чувства ты это говоришь и как тебе с этим;
— похоже, что в этом много неопределенности.

При должном выдерживании пауз, как только Вы все это проговорите, сессия как раз подойдет к концу. И можно будет просто побыть с этим.

Эта ирония — о том, что можно научиться приемам, которые эту «человечность» имитируют, но когда ее нет — подвох виден.

Тут нужен какой-то мощный конец, но пусть будет песня из Frank.

Преимущества совместной терапии – клиническая психология

Часто терапевтические сеансы проводит один психолог. Однако бывают ситуации, когда наличие двух специалистов в области психического здоровья может принести большие преимущества как пациенту, так и самим терапевтам.

Карл Уитакер, пионер семейной терапии, был одним из первых, кто подчеркнул важность подхода с участием двух терапевтов. Следовательно, он разработал модель совместной терапии, которая в конечном итоге внесла большой вклад в мир семейной терапии.

Когда мы говорим о совместной терапии, мы имеем в виду применение терапии, индивидуальной, парной или групповой, двумя специалистами в области психического здоровья. Они работают как единая команда в едином и синергетическом стиле для достижения общей цели, которая обычно заключается в улучшении состояния пациента или его проблемы.

Обычно это психологи, которые могут принадлежать или не принадлежать к одному и тому же терапевтическому направлению. В некоторых случаях они оба являются экспертами в этом вопросе. Однако иногда один из них может быть подмастерьем.Это довольно часто встречается, например, в семейной терапии и семейной терапии.

Тем не менее, во многих случаях один из специалистов является психологом, а другой – фармакотерапевтом (психиатром). Это чаще встречается при более серьезных психических расстройствах , требующих медикаментозного лечения в дополнение к психологическому лечению.

Есть еще один очень распространенный сценарий совместной терапии. Иногда профессионал может обучить непрофессионала из окружения пациента действовать в качестве его сотрудника.Таким образом, они могут помочь пациенту выполнять задачи, которые он ставит во время терапии. Например, они могут совместно выполнять упражнения с живым воздействием для лечения фобии.

Это также происходит, когда терапия предназначена для ребенка. Это может быть очень полезно, например, при лечении ребенка с расстройством аутистического спектра, ночным энурезом или умственной отсталостью. Жизненно важно, чтобы родители и / или учителя научились действовать в качестве со-терапевтов, чтобы продолжить лечение вне консультации.

Это также важно в случае пожилых людей, особенно тех, кто страдает каким-либо типом слабоумия. Если члены семьи и лица, осуществляющие уход, пройдут обучение, они смогут адаптироваться к патологии пациента, научиться управлять ею и улучшить свои жилищные условия и окружающую среду. Кроме того, это позволяет продолжить лечение дома и с помощью необходимых когнитивных стимулирующих действий.

• Обязанности каждого терапевта и полномочия каждого должны быть четко определены.Например, если один из двоих является экспертом, а другой – учеником, последний, скорее всего, возьмет на себя роль наблюдателя.
• Принадлежность к разным терапевтическим течениям на самом деле не является препятствием для терапии. Вместо этого оба профессионала должны воспользоваться этой разницей. В этом смысле возможно проведение комплексного лечения с использованием техник различных токов. Конечно, это будет зависеть от их эффективности, типа пациента или проблемы.
• Отношения между двумя терапевтами никогда не должны быть соревновательными. Оба профессионала должны уметь распознавать сильные и слабые стороны самих себя и своего партнера. Им обоим важно осознавать, что они являются неотъемлемой частью терапии.

Наличие двух терапевтов приносит большую пользу; не только пациентам, но и самим терапевтам:

• Возможно достичь более глубоких и быстрых изменений, чем с помощью одного терапевта.
• Наличие двух терапевтов позволяет пациентам иметь больше ресурсов, чем может предоставить один терапевт.В распоряжении пациента создается более широкий набор инструментов. Это наиболее ярко проявляется в индивидуальной терапии, проводимой двумя терапевтами.
• Наличие двух специалистов, отвечающих за оценку и лечение, позволяет комплексно подходить как к проблеме, так и к лечению. В свою очередь, это позволяет лучше собирать данные, что приводит к более полной диагностике.
• Когда дело доходит до семейной или парной терапии, наличие двух терапевтов облегчает проведение ролевых игр. Оба специалиста по психическому здоровью могут разыграть разных членов отношений (романтических или семейных) и разыграть разные ситуации, чтобы лучше понять проблемы.
• Можно создать очень полезное пространство для обучения, если один из терапевтов является экспертом в своей области. Кроме того, они могут помочь ученику сделать первые шаги в психотерапии.
• Наличие терапевта может снять часть давления и стресса, которые может испытывать индивидуальный терапевт.В этом случае, когда кто-то поддерживает свой анализ и вносит свой вклад в него, это расслабляет.

Как мы упоминали выше, два психолога часто работают вместе в совместной терапии. Это часто случается при семейной терапии, терапии пар и других методах лечения расстройств, не требующих дополнительного фармакологического лечения.

В контексте терапии пар и семейной терапии иметь двух психологов – это здорово, поскольку они играют разные роли в отношениях.Это может помочь решить определенные проблемы и позволяет пациентам (супружеской паре или семейному союзу) иметь две разные точки зрения на свои проблемы.

Кроме того, это позволяет терапевтам выступать в качестве образцов для подражания для родителей, когда дело доходит до обучения правильному взаимодействию со своими детьми. Одним из основных преимуществ совместной терапии является то, что она помогает избежать возможных союзов между одним из членов пары или семейного союза и терапевтом против другого члена союза.Вы не поверите, но иногда такое случается при регулярной терапии.

Одним из самых популярных методов совместной терапии (с двумя профессионалами разного пола) является сексуальная терапия Уильяма Мастерс и Вирджиния Джонсон. Они разработали его в 1970 году для лечения сексуальных дисфункций. Однако парная терапия была впервые предложена Миттельманом в 1948 году, и он применил ее в 1961 году.

В данном случае совместная терапия представляет собой интеграцию фармакологической и психологической терапии.Это особенно необходимо при серьезных психических расстройствах, поскольку они требуют мультимодального вмешательства.

Во-первых, прием лекарств улучшает определенные симптомы, которые могут мешать развитию нормальной жизни человека. Это позволяет пациентам более склонно реагировать на психотерапию. Точно так же психотерапия может помочь лучше понять необходимость приема наркотиков и улучшить приверженность к лечению.

Эта терапевтическая дисциплина приносит пользу при самых разнообразных расстройствах:

• Расстройства, связанные со злоупотреблением психоактивными веществами. Для лечения наркозависимости (особенно алкоголя и героина) необходимо фармакологическое лечение, чтобы уменьшить симптомы абстиненции. В этом случае психологическая терапия необходима, в частности, для тренировки самоконтроля, навыков общения и преодоления трудностей, а также предотвращения рецидивов.
• Психотические расстройства , например шизофрения . Это расстройство зависит от фармакологического лечения, направленного на уменьшение его основных симптомов. Однако его необходимо дополнить психологической терапией для улучшения семейного положения и социальной компетентности пациента.Также жизненно важно провести когнитивную реабилитацию пациента и помочь ему справиться с основными симптомами заболевания (такими как галлюцинации).
• Некоторые расстройства настроения, такие как тяжелые и хронические депрессивные расстройства, которые требуют психотерапии наряду с фармакологическим лечением. В случае биполярного аффективного расстройства основное лечение – фармакологическое. Тем не менее, психотерапия необходима для поощрения приверженности к ней и поощрения немедикаментозных стратегий выживания.
• Некоторые расстройства пищевого поведения, такие как нервная булимия. В этом случае преимущества психологического лечения могут быть дополнены действием наркотиков. Вы не поверите, но они улучшают настроение пациента, а также обладают антибулимическим действием.

Здесь нужно кое-что прояснить. Не все методы лечения или терапии должны применяться более чем одним терапевтом. Фактически, с точки зрения системной терапии, иногда это может быть контрпродуктивным.

Однако, как вы можете видеть, самые разнообразные расстройства лучше поддаются лечению при совместной терапии, независимо от того, работают ли два психолога, психолог вместе с психиатром или член окружения пациента, обученный сотрудничать в лечении. Следовательно, это важный параметр, который следует учитывать при лечении определенных заболеваний или определенных пациентов.

Как и все методы лечения и лечения, он также представляет трудности, возникающие в основном из-за взаимоотношений между терапевтами.Поэтому, прибегая к совместной терапии, важно помнить, что она работает только в том случае, если оба специалиста дополняют друг друга на благо пациента.

Свидетельства таких людей, как Бессель ван дер Колк, помогают нам лучше понять истинную историю психофармакологии и психических заболеваний.Прочитайте больше ”

Найдите терапевтов и консультантов возле Колорадо-Спрингс, штат Колорадо.

Не нашли подходящего терапевта? Ищите терапевтов в Вудленд-Парк, Пейтон, или Памятник, расширяющий возможности поиска.

Найдите терапевта в Колорадо-Спрингс с GoodTherapy

Проблемы с психическим здоровьем и проблемы во взаимоотношениях – это нормально. Может помочь разговор с лицензированным терапевтом. Терапия может научить вас больше о себе и своих проблемах с психическим здоровьем в виде исцеления. Многие методы лечения основаны на доказательствах и доказали свою эффективность.

С 2007 года GoodTherapy помогает таким людям, как вы, общаться с этичными, отзывчивыми консультантами и терапевтами. Перечисленные выше терапевты, практикующие терапию в Колорадо-Спрингс, обучены защите конфиденциальности и конфиденциальности клиентов.В соответствии с нашими высокими стандартами членства, эти специалисты в области психического здоровья также стремятся устранить стигму, которая мешает многим людям обращаться за помощью.

Если вы ищете терапевта определенного типа, вы можете поискать консультации по вопросам брака или супружеских пар в Колорадо-Спрингс или найти детского психолога или семейного терапевта в Колорадо-Спрингс. Вы также можете связаться с терапевтами из Колорадо-Спрингс, которые специализируются на лечении тревожности или депрессии. Кроме того, некоторые терапевты проводят групповую терапию, которая обычно представляет собой сеанс под руководством терапевта с несколькими людьми.

Убеждения о том, сколько стоит терапия, могут удерживать некоторых людей от поиска терапевта. Рекомендуется обратиться к интересующему вас терапевту и спросить о страховке, тарифах по скользящей шкале, планах платежей и других вариантах, которые не выходят за рамки вашего бюджета.

Будьте уверены, что в Колорадо-Спрингс есть квалифицированные терапевты, которые могут лечить самые разные проблемы, включая семейные конфликты, проблемы в отношениях, беспокойство или депрессию. В нашем справочнике легко найти подходящего терапевта.

Перечислите свою практику на GoodTherapy

Вы терапевт или специалист в области психического здоровья и ищете новые способы получить рекомендации и продать свою практику в Колорадо-Спрингс и прилегающих районах? Быть в курсе профессиональных требований и увеличивать свое присутствие в Интернете – это лишь два из многих преимуществ присоединения к GoodTherapy. Начните общаться с клиентами и зарабатывать онлайн-кредиты на непрерывное образование уже сегодня!

Статистика психического здоровья для Колорадо-Спрингс

Расположенный в округе Эль-Пасо, штат Колорадо-Спрингс, находится на высоте более 6000 футов над уровнем моря и является домом для более чем 460 000 человек.В период с 2013 по 2014 год в округе Эль-Пасо 25,8% взрослых женщин в возрасте 18 лет и старше сообщили о наличии одного или нескольких дней плохого психического здоровья, которые длились менее недели в течение последнего месяца, и 18,8% мужчин сообщили о том же. % женщин сообщили об этих симптомах плохого психического здоровья, продолжающихся более восьми дней, и 11% мужчин сообщили об этом. Эти результаты сопоставимы со средним показателем в Колорадо и показывают, что женщины сообщают о большем количестве дней плохого психического здоровья и в течение более длительного периода времени, чем мужчины.

Что касается депрессии, то 10,5% взрослых в возрасте от 18 до 25 лет и 6,7% взрослых в возрасте 26 лет и старше в Колорадо сообщили о наличии более одного серьезного депрессивного эпизода в 2015 году. В Колорадо немного выше процент взрослых, страдающих серьезными психическими заболеваниями, включая любые психические заболевания. болезнь, и у них были серьезные мысли о самоубийстве по сравнению со средним показателем по стране, причем у взрослых в возрасте от 18 до 25 лет частота встречаемости была выше.

В 2015 году данные о психическом здоровье подростков из Колорадо показывают, что 64.3% старшеклассников описывают плохое психическое здоровье, которое длилось более одного дня в течение последних 30 дней; 29,5% имели симптомы депрессии более двух недель; и 17,4% сочли суицид. Все эти результаты значительно чаще встречаются у женщин, чем у мужчин.

Артикул:

1. Показатели здоровья округа Эль-Пасо: отчет за 2017 год [PDF]. (2017). Получено с https://www.elpasocountyhealth.org/sites/default/files/CHA%20Report%202017.pdf
.
2. QuickFacts: Колорадо-Спрингс.(2017). Получено с https://www.census.gov/quickfacts/fact/table/coloradospringscitycolorado,US/PST045217
.

Психиатрическая помощь в Колорадо-Спрингс, Колорадо – терапевты, инструкторы по личной жизни

Какие специалисты заботятся о вашем здоровье и благополучии? Если вы похожи на большинство людей, у вас, вероятно, есть терапевт, который оказывает вам профилактическую помощь и доступен, когда вы заболели. Вы также можете посещать специализированного врача – онколога, эндокринолога, кардиолога или акушера / гинеколога.Многие люди также работают с диетологом или тренером в своем тренажерном зале, чтобы гарантировать, что их физическое здоровье поддерживается правильными упражнениями и привычками питания. Несколько десятилетий назад список, возможно, на этом закончился, но все больше и больше людей включают в свой план оздоровления специалиста по психическому здоровью. Лайф-тренеры, терапевты и консультанты часто могут оказывать людям психиатрическую помощь, которая поддерживает их общее благополучие.

«Психическое здоровье может иметь такое же значение, как и физическое.
– Врач и автор Майкл Грегер

Лайф-тренеры, терапевты и консультанты Thriveworks Colorado Springs соглашаются. Люди – целые существа. Их разум и тело взаимосвязаны. Как физическое здоровье является приоритетом, так и психическое здоровье. К сожалению, когда-то об охране психического здоровья существовал негативный стереотип. Люди, которые обращались к терапевту или боролись с психическим заболеванием, когда-то считались слабыми. Однако, как гласит старое клише, , когда мы знаем лучше, мы добиваемся большего. Люди узнают все больше и больше о том, как психическое заболевание может поразить любого в любое время, как и физическое заболевание. Обращение за помощью – признак не слабости, а силы. Благодаря консультированию, терапии или лайф-коучингу (даже если вы выбираете онлайн-терапию) многие люди получают облегчение от своего психического заболевания, личностный рост, профессиональный рост, улучшение отношений и многое другое. В Thriveworks Colorado Springs нам нравится быть частью пути наших клиентов к исцелению и росту.

Если есть одна вещь, на которую все люди могут положиться, так это то, что жизнь полна взлетов и падений, проблем и радостей, неудач и возможностей. Трудности – это данность. Возможности даны. Но как люди реагируют на невзгоды, зависит от них. Найдите минутку, чтобы обдумать эти ситуации. Как бы выглядела помощь, поддержка и руководство, чтобы ориентироваться в них?

• Ваша нынешняя должность отлично соответствует вашим навыкам и опыту.По крайней мере, пока, но вам интересно, что может быть дальше.
• После переезда, чтобы быть рядом с семьей, вашим детям трудно приспособиться. Они хорошие дети, но с момента переезда они стали другими. Вы испробовали все, чтобы помочь им адаптироваться.
• Рак забрал вашего лучшего друга и самого близкого друга в этом мире. Кто знал, что горе может быть таким? Даже дыхание требует усилий.
• Вы на все 100% по уши для своей второй половинки. После нескольких лет свиданий вы переехали вместе и говорите о следующих шагах.Брак кажется правильным, но также и важным решением.
• Вы признаете, что это проблема. Это началось как случайное снятие стресса, но теперь оно вышло из-под контроля. Вы пытались обуздать это, но каждый дюйм, который вы набираете, теряется в течение нескольких дней.

Что сейчас происходит в вашей жизни? Возможно, вам понравится одна из этих ситуаций. Возможно, вы столкнулись с чем-то совершенно другим. Где бы вы ни оказались на американских горках, как бы вы выглядели, если бы рядом с вами был специалист по психическому здоровью, который помогал бы вам справляться с трудностями и использовать возможности? Многие люди осознают преимущества заботы о своем уме и эмоциях и обращаются за помощью к личному тренеру, терапевту или консультанту.

Когда люди работают с психическим здоровьем, терапевтом, консультантом и тренером жизни часто упорно трудиться, чтобы установить доверительные отношения. Чтобы предлагать целостный и индивидуальный уход, врачи должны хорошо знать своих клиентов, и они должны создать пространство, где их клиенты чувствуют себя в безопасности, чтобы честно поделиться своим опытом. Хотя трудности и возможности даны в жизни, точные детали, которые они принимают в жизни человека, уникальны.Несколько примеров причин, по которым клиенты обращались за психиатрической помощью в Thriveworks Colorado Springs, включают…

• Консультации по поводу горя
• Управление гневом
• Детская терапия
• Развод
• Употребление каннабиса
• Расстройства пищевого поведения
• Обсессивно-компульсивные наклонности
• Беспокойство
• Предполагаемое жестокое обращение с ребенком
• Наркомания
• Депрессия
• Потеря работы
• Коучинг руководителей
• Психиатрическое обследование
• Неверность
• Консультации по вопросам супружеских пар и брака
• Посттравматическое стрессовое расстройство
• Развитие карьеры
• Консультации по вопросам ЛГБТК
• Семейное напряжение

После установления доверия клиент и терапевт могут работать вместе, чтобы найти цели на время и сформулировать план лечения.Например, у клиентов, которые имеют дело с прошлой травмой или психическим заболеванием, может быть план лечения, ориентированный на исцеление. У клиентов, которые хотят продвинуться по карьерной лестнице, может быть план лечения, в котором основное внимание уделяется самопознанию, изучению своих сильных и слабых сторон.

Мы понимаем, что признать, что вам нужна помощь, и обратиться за ней не всегда легко. Но мы также знаем, что сделать этот шаг и получить необходимую психиатрическую помощь необходимо.Если вы испытываете трудности, воспользуйтесь помощью поставщика в Thriveworks Colorado Springs. Когда вы будете готовы получить помощь, мы готовы ее вам оказать.

Если вы хотите назначить встречу сейчас, просто позвоните нам. Специалист по составлению расписания задаст вам несколько основных вопросов, а затем назначит для вас консультанта или терапевта, который может лучше всего помочь в ваших уникальных обстоятельствах, будь то личная консультация или онлайн-консультация. С нетерпением ждем сотрудничества с вами!

Как найти для вас лучшего терапевта из Колорадо

Специалисты в области психического здоровья в Two Mile High City расскажут вам, как это сделать.

Распространенная мудрость Колорадо гласит, что выйти на улицу – значит стать счастливым. Но Крейг Фройнд, совладелец компании Elevated Counseling & Wellness в Денвере, говорит, что каждый год он набирает все больше людей для лечения в дополнение к процедурам самообслуживания на открытом воздухе. Конечно, найти подходящего терапевта – общий термин, охватывающий психологов, консультантов, социальных работников и многих других – может быть намного сложнее, чем найти ориентир. Вам нужен тот, кто заставит вас чувствовать себя комфортно, но не боится бросить вам вызов дополнительным толчком.Это не самая легкая гора для восхождения, но наличие этих вопросов для вашего потенциального терапевта – и для себя – может немного облегчить путешествие.

Задайте себе вопрос: чего я хочу достичь?
Определение целей может помочь сузить область поиска, говорит Фройнд. Боретесь с зависимостью? Обратитесь к психотерапевту. Пытаетесь уменьшить стресс? Ищите того, кто специализируется на тревоге. Большинство терапевтов перечисляют свою квалификацию в Интернете, и вы всегда можете спросить их об их предыдущем опыте.

Спросите терапевта: Что вы думаете?
Большинство консультантов в районе Денвера предлагают бесплатную консультацию. Попросите их интерпретировать вашу историю или проблему. «Вы действительно хотите, чтобы вас услышали, но вы также хотите услышать мнение своего терапевта», – говорит Эрин Карпентер из Thrive Counseling в Денвере. «Они должны быть в состоянии объяснить вам [свой взгляд на вашу ситуацию], просто используя обычные слова». Читайте: без жаргона.

Спросите терапевта: какова ваша стратегия?
Различные стратегии консультирования могут звучать как алфавитный суп: психодинамические; когнитивно-поведенческий; десенсибилизация и переработка движением глаз.По словам Карпентера, хорошие терапевты должны быть в состоянии описать план лечения обычным языком, а также объяснить, почему они думают, что такой подход поможет вам.

Спросите себя: что я чувствую после этого?
И Карпентер, и Фройнд говорят, что терапевт должен успокаивать ваши нервы, слушать без осуждения и осуждения и заставлять вас чувствовать себя понятым. И если вы не чувствуете, что вас слышат, говорите; правильный терапевт не обидится. «Я хочу, чтобы меня исправили, чтобы я мог быть на одной волне с моими клиентами», – говорит Карпентер.«Если [терапевт] не открыт для обратной связи, это красный флаг».

Эта статья появилась в выпуске журнала 5280 Health за 2019 год.

Должна ли моя компания нанять терапевта на месте?

Джен Портер Андерсон

Рассмотрите доступ к пространству и разнообразию при планировании психиатрической помощи на месте.

Спрос на услуги по охране психического здоровья на работе растет.Половина миллениалов и 75% представителей поколения Z добровольно оставили работу, по крайней мере частично, из-за проблем с психическим здоровьем. Чтобы иметь возможность привлекать и удерживать лучшие таланты, поддержка психического здоровья больше не является дополнительным преимуществом, а является обязательной задачей для компаний, которые хотят оставаться конкурентоспособными.

Среди множества подходов, которые рабочие места стараются поддерживать психическое здоровье сотрудников, некоторые компании предпочитают оказывать психиатрическую помощь на месте. Я решил поговорить с лицами, принимающими решения, сотрудниками и практиками компании, чтобы получить их рекомендации о том, действительно ли актуальная польза от терапии на рабочем месте на рабочем месте является жизнеспособным решением.Независимо от того, занимаетесь ли вы руководителем, решая, является ли это эффективным подходом к решению проблемы психического здоровья на рабочем месте, или же сотрудник задается вопросом о плюсах и минусах, вот что вам нужно знать.

Возможно, самым большим преимуществом терапии на месте является то, что она снижает барьеры и операционные издержки, связанные с посещением терапевта. Брэд Смоллвуд, который работает терапевтом в публичной платежной компании, говорит, что сотрудники больше всего ценят «возможность уделить время своему рабочему дню, которое не слишком разрушительно.Добавьте к этому возможность 30-минутной поездки в каждую сторону, а для некоторых поддержка вне офиса является непомерно высокой.

Джессика ДиВенто, менеджер программы Google по психическому здоровью, объясняет точку зрения Google: «Работникам гораздо удобнее иметь терапевтов на месте, они экономят драгоценное время, поскольку им не нужно ехать на прием. Это также означает, что они с большей вероятностью будут заниматься терапией, поскольку мы делаем ее максимально простой для доступа ».

Однако удобство физической близости не требует присутствия терапевта в офисе.Мы видели, что каналы Slack под руководством сотрудников или ERG по психическому здоровью являются отличными ресурсами, где люди могут поделиться советами или рекомендациями для местных поставщиков услуг. В одном примере многие сотрудники компании смогли посетить независимого терапевта, находившегося в том же здании.

Proximity также может иметь неприятные последствия, когда сотрудникам неудобно искать личную поддержку на работе. Роберт Гилл, в настоящее время бизнес-партнер по персоналу в Square, делится тем, что: «Люди могут чувствовать себя не очень комфортно, посещая терапию на работе.«Переход со встречи на прием к терапевту и обратно к своему столу может вызывать неприятные ощущения.

Четкое понимание характера взаимоотношений терапевта с компанией может облегчить некоторые опасения. Смоллвуд говорит, что «иногда сотрудники считают, что я крыло компании. Я должен объяснить, что я субподрядчик – частный поставщик медицинских услуг с офисом на территории. Я соблюдаю конфиденциальность данных пациента и поставщика услуг, и я никоим образом не привязан к их показателям эффективности “. Кроме того, DiVento советует: «Сотрудничайте с внутренними коммуникациями, чтобы сотрудники были хорошо информированы о том, когда и как получить доступ к ресурсам.”

Выбор терапевта – это очень личное решение. Психическое здоровье по-разному влияет на сообщества, и исследования показывают, что меры вмешательства в области психического здоровья более эффективны, если они адаптированы к культурным условиям. Природа привлечения одного или двух терапевтов для удовлетворения потребностей большой группы людей имеет неотъемлемое разнообразие и ограничения включения.

Гилл делится: «Терапевт – это очень личные отношения, я не знаю, сможем ли мы получить его на весь офис.DiVento предлагает, чтобы, если вы все же заручились поддержкой на месте, «постарайтесь нанять терапевтов, которые представляют широкий спектр разнообразия». Компании могут также рассмотреть возможность партнерства со своими командами по разнообразию и вовлечению, чтобы убедиться, что они удовлетворяют потребности, представленные в компании.

Предвидение потребности как во времени терапевта, так и на соответствующем пространстве может сделать работу на месте более эффективной и доступной для сотрудников.Многие терапевты на самом деле записаны на работу заранее.

DiVento далее советует «учитывать проблемы с пространством в процессе планирования – идеально подходят специально выделенные помещения для консультаций, такие как терапевтические кабинеты и расположенные в частных помещениях офиса. Примите во внимание пространство, необходимое на начальном этапе, [и] предвидите будущий спрос ».

Для многих компаний оказание психиатрической помощи на месте просто слишком дорого, особенно для малых и средних организаций.Это требует значительных инвестиций как в партнерские отношения со сторонними организациями, так и в персонал для управления ими. DiVento объясняет, как Google организует локальную программу, состоящую из нескольких компонентов: «Мы лицензировали психиатров, которым помогали сторонние поставщики, для оказания психиатрических услуг на месте. Наша программа помощи сотрудникам предоставляет консультационные услуги на месте в некоторых местах, а также у нас есть оздоровительные центры, где можно получить лечение психического здоровья ».

Несмотря на затраты, уход на месте имеет высокую окупаемость.Отчет Deloitte за 2017 год показал, что программы лечения психических заболеваний в среднем имеют рентабельность инвестиций 4: 1. Возврат также нематериален. Как объясняет Смоллвуд, «наличие у меня офиса – это то, что компания посылает сообщение о том, что они ценят благополучие своих сотрудников».

Предоставление доступа к услугам в области психического здоровья – это не окончательный ответ на вопрос создания психически здорового рабочего места. Фактически, большинство работников не обращаются за медицинской помощью из-за страха стыда, независимо от доступа к услугам.Дальнейшие исследования показывают, что люди вряд ли воспользуются преимуществами, если они не будут признаны культурно приемлемыми для доступа. Простое улучшение психического здоровья или обращение к терапевту не обязательно означает, что люди получат лечение.

Компаниям необходимо убедиться, что у сотрудников есть явное и неявное разрешение на то, чтобы уделять время поддержанию своего психического здоровья. Знают ли сотрудники, что они могут выделить в своем календаре время для посещения терапевта? Считают ли люди поддержку психического здоровья слабостью или сильной стороной? DiVento предлагает «[сотрудничать] с руководством и коммуникациями для разработки стратегий по снижению стигмы в отношении психического здоровья, чтобы максимально расширить доступ к услугам.«Создание культуры, поддерживающей психическое здоровье, является важной частью этого процесса. Мы снова и снова видим доказательство этого в работе нашей команды по созданию психически здоровых рабочих мест.

Психиатрическая помощь на месте может быть эффективным решением с высокой отдачей, если у вас есть ресурсы, чтобы иметь разнообразный набор практикующих врачей, соответствующее пространство и разрешение на использование этих услуг в соответствии с культурными традициями. Независимо от того, предоставляется ли терапия на месте или нет, важно убедиться, что сотрудники знают, что психическое здоровье – это безопасная тема на вашем рабочем месте и что есть ресурсы компании, доступные для их поддержки.Как предполагает Гилл: «Есть много способов сделать это, большие и маленькие, но первое, что всегда нужно говорить об этом».

________

Джен Портер Андерсон – главный операционный директор в Mind Share Partners , некоммерческой организации, которая меняет культуру психического здоровья на рабочем месте.

Найдите тренеров, консультантов и терапевта в Денвере, штат Колорадо,

Найдите * подходящего * терапевта в Денвере или онлайн-терапевта для

[social_warfare]

Выбор терапевта из Денвера или онлайн-терапевта – важное решение. Получение поддержки подходящего терапевта в нужное время может означать разницу между продолжением вращения колеса… или продвижением вперед в жизнь, которую вы хотите. Есть так много великих терапевтов из Денвера и онлайн-терапевтов, которые утверждают, что они «лучшие терапевты», но как выбрать того, который подходит именно вам?

Простой поиск в Google «Денверские терапевты», «онлайн-терапевты» или (да поможет вам Бог) «терапевты рядом со мной» быстро поразит вас множеством вариантов; так много терапевтов, все с улыбающимися лицами и заверениями в том, что вы получите помощь, которую ищете.Как вы вообще начинаете сортировать профили, алфавитный набор учетных данных и находить идеального человека, который будет вашим доверенным лицом, вашим наставником и вашим проводником к счастью?

4 ключа к поиску подходящего терапевта в Денвере

1) Правильный терапевт нуждается в правильном обучении

Когда дело доходит до поиска подходящего терапевта, важны образование и подготовка. Это особенно верно в Колорадо, где терапевты практически не контролируют и не регулируют деятельность.Хотя многие терапевты компетентны, образованы и полезны, «зарегистрированный психотерапевт» в Колорадо даже не нуждается в дипломе об окончании средней школы.

Вы меня правильно поняли. Колорадо – один из немногих штатов в стране, который разрешит любому (кому угодно!) «Зарегистрироваться», а затем заниматься психотерапией. Без подготовки или образования. Вообще.

Итак, это совет №1: Один из ключей к поиску отличного терапевта в Денвере – это найти… настоящего терапевта с образованием и квалификацией.Если вы видите «зарегистрированного психотерапевта» где-нибудь в их биографии или на их сайте, продолжайте.

Совет 1. Убедитесь, что терапевт, с которым вы работаете, имеет как минимум степень магистра консультирования или клинической психологии и имеет лицензию или кандидат на получение лицензии в Колорадо. (Или ваш штат проживания, если вы ищете хорошего онлайн-терапевта).

2) Правильный терапевт должен быть действительно эффективным и полезным

Как только мы пройдем мимо чрезвычайно важного факта, что в Колорадо есть много «зарегистрированных психотерапевтов», которые вообще не имеют образования или подготовки, чтобы практиковать терапию, в Денвере также есть очень много терапевтов, которые не практикуют основанные на доказательствах формы. терапии, которые, как показали исследования, полезны для решения проблем.Возможно, интересно (юнгианский анализ сновидений, кто-нибудь?), Но не особенно эффективно.

Есть много подходов к «терапии», все на усмотрение терапевта. По моему мнению, многое из этого крайне бессмысленно и неэффективно.

Хотя это не гарантия того, что ваш терапевт применяет эффективные, основанные на фактах методы, полезность которых подтверждена исследованиями, наличие формального образования в области консультирования или психологии является отправной точкой для определения того, подходит ли будущий терапевт.

Но на втором этапе задаются вопросы о том, какой ВИД терапии они практикуют. Ищите основанные на доказательствах формы терапии, такие как когнитивно-поведенческая терапия, терапия принятия и приверженности, или другие подходы, которые, как показали исследования, действительно полезны для того, в чем вы ищете помощи.

Совершенно нормально, когда вы встречаетесь с потенциальным терапевтом из Денвера для первой консультации (которую они должны предложить, кстати), чтобы спросить: «Как ваш подход к терапии поможет мне решить эту проблему?» Или: «Что конкретно мы бы сделали вместе в терапии, чтобы помочь мне добиться улучшений в этой области?»

Если они не могут дать вам связный ответ, который имеет для вас смысл (далеко за пределами общих утверждений о «обработке» или «проработке вещей») , они могут не знать, как вам помочь.

Многие, многие терапевтические клиенты Growing Self приходят к нам на порог, чувствуя себя глубоко разочарованными прошлым опытом терапии, и на это есть веская причина: говорить о проблемах или «обрабатывать» их недостаточно. Одного понимания недостаточно. Недостаточно иметь отношения с терапевтом. Все это замечательно, но если они не сочетаются с подходом, ориентированным на действия, они на самом деле не продвигают вас вперед.

К сожалению, одно только прозрение является результатом многих традиционных методов разговорной терапии.Вы говорите о проблемах, обрабатываете чувства, получаете понимание, поддерживаете отношения со своим терапевтом… но на самом деле ничего не меняется. Вы спрашиваете стратегии и получаете: «Хм, я не знаю, что, по вашему мнению, вам следует делать?»

Признаки того, что ваш потенциальный терапевт из Денвера может быть пассивным и похожим на сфинкса, – это использование таких слов, как «недирективный» или «личностно-ориентированный», либо практика «гуманистической терапии» или «психоанализа» для описания своей работы. Есть хороший шанс, что разговор с ними будет во многом похож на разговор с самим собой.Только намного дороже.

Я считаю, что ты заслуживаешь большего. Если вы занимаетесь терапией, потому что хотите реально и надолго изменить свою жизнь, вот мой совет:

Совет 2. Убедитесь, что ваш будущий терапевт использует научно обоснованные активные подходы к терапии, ориентированные на результаты и способные сформулировать для вас четкий путь к позитивным изменениям.

Но подождите, это еще не все: Поскольку вы ищете подходящего терапевта в Денвере, имейте в виду, что нет никаких правил терапии типа , которую предлагает терапевт.Многие терапевты – образованные, этичные и полезные люди, которые используют стратегии, которые могут быть вам очень полезны. Однако из-за отсутствия регулирования Колорадо – это во многом «дикий запад» с точки зрения терапевтов, особенно в частной практике.

Человек, позиционирующий себя как «психотерапевт» в Колорадо, может использовать эффективные, основанные на доказательствах методы, доказанные исследованиями, чтобы помочь вам… или может направить вас к «духовному консультированию», «энергетическому исцелению», «толкованиям снов» или даже «Терапия регресса в прошлые жизни».” Действительно.

Я, помимо прочего, являюсь менеджером по найму в Growing Self, и к нам регулярно обращаются терапевты из неаккредитованных консультационных программ, которые специализируются на «йогатерапии» (что на самом деле не так) или шаманизме , или быть медиумами, вызывающими духов от вашего имени, или практиковать Рейки, или думать, что это супер-круто, когда их клиенты тянут карты Таро или занимаются другими метафизическими практиками. Если вам это нравится, это может быть очень важно для вас, и это здорово.

Но для людей, ищущих помощи в решении реальных проблем, таких как депрессия, тревога, необходимость улучшить свои отношения или ориентироваться в сложных жизненных переходах, эти методы часто являются просто пустой тратой времени. В худшем случае они могут быть разрушительными.

Терапевты в Денвере могут иметь всевозможные глубоко укоренившиеся системы духовных убеждений… и пытаться навязать их вам в рамках вашей «терапии». Я лично встречался с психиатром (доктором медицины!), Который защищает экзорцизм, и терапевтами, которые считают, что источником проблем их клиентов является неразрешенная травма из прошлой жизни.И еще много терапевтов, которые просто практикуют не очень эффективную форму консультирования, позволяющую своим клиентам просто говорить, «пока они не найдут свои собственные ответы».

Если вы хотите принять участие в альтернативной форме терапии, у вас есть большой выбор в Денвере, и вы можете найти терапевта, который вам больше всего подходит. Тем не менее, убедитесь, что вы понимаете, какую терапию практикует потенциальный терапевт и как она может быть полезна с учетом специфики вашей ситуации и ваших терапевтических целей.

Если вам нужна прямая и эффективная терапия, которая поможет вам решать проблемы, думать и чувствовать по-другому и получать результаты, ищите терапевта, который практикует «терапию, основанную на доказательствах». Терапевтические стратегии, основанные на фактических данных, – это те стратегии, которые были продемонстрированы в ходе научных исследований для получения результатов.

Совет 2а: Если вы ищете хорошего терапевта в Денвере, немного пощупайте. Поищите на их веб-сайте или посмотрите, есть ли у них другие веб-сайты в дополнение к их веб-сайту, посвященному лечению.Я знаю наверняка о нескольких ЛИЦЕНЗИРОВАННЫХ Терапевтах в Денвере, у которых есть «терапевтические» веб-сайты, а также веб-сайты «Я шаман и медиум».

Опять же, если вам это нравится, удачи. Но я считаю, что тебе следует знать, во что ты ввязываешься. Итак, шпион!

3) Правильный терапевт специализируется на том, что ВАМ нужно

Терапевты могут иметь множество различных лицензий и полномочий, каждая из которых указывает на свою специальность. Вот краткое описание различных типов полномочий, с которыми вы можете столкнуться, когда найдете терапевта в Денвере или онлайн-терапевта:

Психолог : Психолог – это специалист в области психического здоровья, имеющий докторскую степень в области консультативной психологии или клинической психологии.Многие психологи получили степень магистра до получения докторской степени. Психолог со степенью «PsyD» является «доктором психологии» и имеет общие навыки консультирования, а также психологического тестирования и оценки. Психолог со степенью «PhD» является «доктором философии» и, помимо обучения навыкам консультирования и психологического тестирования, обычно имеет опыт психологических исследований.

Лицензированный психолог должен иметь удостоверение личности «LP». Чтобы стать лицензированным психологом, вы должны после успешного завершения докторской программы по консультированию или психологии проработать не менее одного года под наблюдением лицензированного психолога, сдать национальный экзамен и получить одобрение государственного лицензионного совета.

Психологи – специалисты по диагностике и лечению психических расстройств. У них самая лучшая подготовка и образование из всех терапевтов. Психологи отличаются от психотерапевтов или консультантов тем, что они обучены психологическому тестированию и оценке, разработке программ и наблюдению за другими терапевтами в дополнение к способности обеспечить эффективную терапию.

Психолог – это тот человек, который может увидеть, если вы не уверены, есть ли у вас тревога, СДВГ или биполярное расстройство.Они могут предложить вам ряд тестов, включая тесты интеллекта, личностные тесты и тесты эмоциональной функциональности. Эти оценки могут помочь вам понять истинную природу «проблемы» намного быстрее и эффективнее, чем это возможно при стандартной терапии. Тем не менее, большинство психологов Денвера также предоставляют терапевтические услуги и, как правило, имеют опыт использования научно-обоснованных методов, помогающих людям оправиться от таких состояний, как тревога, депрессия, посттравматическое стрессовое расстройство и т. Д.

Психиатр: Психиатр – это врач (MD), специализирующийся на лечении психических расстройств. Это человек, которого вы должны встретить, чтобы получить рецепт на лекарства от таких вещей, как СДВГ, депрессия, тревога или биполярное расстройство.

Большинство психиатров не оказывают психиатрической помощи (консультирование / психотерапия), но будут тесно сотрудничать с психологом или консультантом из Денвера, с которым вы обращаетесь за терапевтическими услугами.

Лицензированный терапевт по вопросам брака и семьи (LMFT) : Лицензированный терапевт по вопросам брака и семьи – это терапевт со степенью доктора или магистра, имеющий обширное образование, подготовку и опыт работы, в частности, в области супружеской и семейной терапии, а также индивидуальной терапии.В отличие от терапевтов всех других категорий, которые узнают, что проблемы, с которыми люди сталкиваются, как правило, являются результатом их собственного расстройства или дисфункции, семейные терапевты обучены понимать людей как индивидуумов, так и как часть более крупной системы.

Эта системная точка зрения является уникальной для пар и семейных терапевтов и помогает им рассматривать состояние человека как реакцию на окружающую среду и свои отношения, а также на внутренние факторы. Таким образом, брачные и семейные терапевты могут помочь людям излечить свои браки или первичные партнерские отношения, разрешить закономерности, которые могут возникнуть из опыта в семье происхождения, улучшить общение и достичь здоровых границ / ожиданий с друзьями, членами семьи и коллегами. рабочие.

Работа с семейным психотерапевтом может помочь вам улучшить себя, понять, как вы влияете на других, и помочь вам удовлетворить свои потребности с помощью сети отношений в вашей жизни.

Лицензированный семейный психотерапевт будет иметь после имени «LMFT». Это означает, что в дополнение к получению степени магистра или доктора, в которой особое внимание уделялось курсу, посвященному супружеской и семейной терапии, клиницист провел не менее 1500 часов с клиентами под наблюдением лицензированного семейного терапевта и 50-100 часов. индивидуальной супервизии, сдал национальный экзамен по брачной и семейной терапии и был одобрен государственным лицензионным советом.

Слово мудрому: Ни один другой терапевт, кроме MFT, не имеет специальной подготовки и опыта в семейной терапии и семейной терапии.

Часто LPC, LCSW и лицензированные психологи предлагают консультации парам, но не имеют такого же уровня подготовки, понимания и опыта, которые LMFT привносит в восстановление отношений. Если вам интересно, читайте больше о «Как найти хорошего консультанта по браку».

Лицензированный консультант по зависимостям (LAC) или международно сертифицированный консультант по алкоголю и наркотикам (ICADC): Лицензированный консультант по зависимостям или международно сертифицированный консультант по алкоголю и наркотикам является терапевтом со степенью доктора или магистра, который имеет узкоспециализированное образование и опыт помощи людям в преодолении зависимости .Чтобы стать LAC, терапевт должен сначала пройти все уровни «Сертифицированного консультанта по зависимостям» (CAC I, CAC II и CAC III). LAC также часто имеют лицензию профессиональных консультантов или психологов.

Лицензированный профессиональный консультант (LPC): Лицензированный профессиональный консультант (LPC) – это специалист в области психического здоровья, получивший степень магистра в области консультативной психологии или клинической психологии. Их обычно называют «консультантами», «терапевтами» или «психотерапевтами».«Они могут иметь или не иметь достаточного формального образования в области диагностики или лечения психических заболеваний. Терапевтов часто призывают поддерживать в личном росте и обеспечивать безопасное место для работы в трудных жизненных ситуациях. В зависимости от их интересов и опыта есть терапевт из Денвера по всем специальностям: горе и потеря, развод, личностный рост и многое другое.

Лицензированный клинический социальный работник: Лицензированный клинический социальный работник получил степень магистра в области социальной работы.Эта степень предлагает некоторый тренинг по основным навыкам консультирования, но в первую очередь фокусируется на том, как помочь людям подключиться к ресурсам. Например, социальные работники часто работают в школах, больницах или домах престарелых и помогают учащимся / пациентам / пожилым людям подключиться к различным государственным или социальным программам (Medicaid, Medicare, HUD, Boys and Girls Club и т. Д.), Которые могут помочь в поддержке. их здоровье и благополучие.

Лайф-коуч: Это удивляет многих людей, но, как и зарегистрированный психотерапевт, Лайф-коуч в Денвере совсем не нуждается в какой-либо подготовке или опыте, чтобы повесить черепицу и начать работать лайф-коучем.Лайф-коучи не обладают квалификацией для предоставления терапии или консультирования (и фактически нарушают этические принципы). Зарегистрированные психотерапевты не имеют дополнительной квалификации или подготовки, но, поскольку они зарегистрированы в Департаменте регулирующих органов штата Колорадо (DORA), им разрешено заниматься психотерапией. (Почему-то).

Некоторые лайф-коучи прошли программы обучения лайф-коучей, но эти программы сильно различаются по своему качеству. Некоторые из них проводятся по выходным дням по Лайф-Коучингу, некоторые предлагаются онлайн, а некоторые более подробны.Но буквально каждый может прочитать книгу (или нет), назвать себя лайф-коучем, создать веб-сайт и начать встречаться с клиентами лайф-коучинга в тот же день. Покупатели, будьте осторожны.

Если вы ищете хорошего тренера, убедитесь, что он либо имеет опыт работы в качестве профессионально подготовленных консультантов, либо, по крайней мере, прошел уважаемую программу обучения тренеров и получил такие полномочия, как «Сертифицированный тренер совета директоров». или «Сертифицированный тренер».

Совет 3. Убедитесь, что ваш терапевт имеет такое образование, подготовку и опыт, которые делают его квалифицированным, чтобы помочь ВАМ.

4) Правильному денверскому терапевту нужна правильная личность

Вы можете выбрать денверского терапевта на основании его образования, квалификации или терапевтической ориентации, но правда в том, что терапия не будет эффективной для вас, если вы не почувствуете хорошую связь со своим терапевтом. Существует множество исследований, изучающих факторы, которые приводят к успешным результатам консультирования или терапии. Хотя вид терапии, который практикует ваш консультант, важен и должен быть терапевтической ориентацией, основанной на фактических данных, не менее важно то, что вы чувствуете, что работаете с кем-то, с кем у вас хорошие отношения.

Вот почему так важно найти подходящего терапевта и не записываться на терапию, если вы не можете сначала пройти бесплатную консультацию с потенциальным терапевтом. Помимо того, что вы спрашиваете терапевта об их квалификации, задавайте себе такие вопросы, как: «Как я себя чувствую с этим человеком?» «Этот человек меня слышит и понимает правильно?» и «Уверен ли я в их способности мне помочь?» еще важнее.

А «правильная» личность – дело вкуса.Кто-то, кого вы можете считать слишком прямым (или слишком расплывчатым) для вас, может быть как раз подходящим для кого-то другого. Профессиональный терапевт из Денвера поймет эту концепцию и сможет дать вам рекомендации к другим практикующим врачам. Хорошая идея – запланировать бесплатную консультацию с потенциальным терапевтом, чтобы познакомиться с ним и посмотреть, есть ли «терапевтическая химия», прежде чем вы решите двигаться дальше.

Я лично встречал терапевтов из Денвера и онлайн-терапевтов, которые были умными, образованными, знающими, возможно, чрезвычайно компетентными… но я просто не чувствовал их связи.

Связь с подходящим терапевтом – это потенциально долгосрочные отношения. Помимо получения реальной помощи, вы также должны искренне любить своего терапевта … и чувствовать, что он тоже вас любит и уважает. Если они заставляют вас чувствовать себя плохо, или вам кажется, что вас осуждают, или если они хотят наложить на вас кучу диагностических ярлыков, которые вам не подходят, они, вероятно, не тот терапевт.

Совет 4. Сделайте «тест-драйв» своему терапевту, прежде чем совершать какие-то действия. Запросите бесплатную консультацию.Если они вам не нравятся, продолжайте искать.

Итак, есть несколько советов, которые помогут вам найти подходящего терапевта в Денвере – надеюсь, они помогут!

Желаю вам всего наилучшего,

Доктор Лиза Мари Бобби

Влияние групп совместной терапии на исходы клиентов и обучение терапевтов по вопросам брака и семейной терапии